Назад в ад (СИ)

Стефан прошел в свой кабинет и опять взял в руки письмо. Его пальцы дрожали, все тело била мелкая дрожь. Что эта сука-жизнь делает с ними, за что дрянь-судьба так измывается над ними? Он открыл бутылку виски и отпил прямо из горла. Долбаная жизнь! Одна лишь пародия на счастье и любовь, а на деле — все пустое, искусно разыгранный фарс, дешевая постановка! Мутный взгляд Стефана остановился на бутылке, которую он держал в руках. Одной будет мало.

Он же хотел позвонить детективу, или в полицию, или в Интерпол… Но что-то он точно хотел сделать. Глаза захмелевшего мужчины неосознанно переместились к письму, и все мысли снова подчинились первобытным чувствам: ненависти, омерзению, гневу и… страху, который разливался по венам тягучей лавой и заставлял красные клетки гореть в агонии боязни. Боязни потерять Марину навсегда. Боязни потерять свой рай.

***

— Ну что, красавица, — прошипела женщина и оттянула волосы девушки назад, — как твое настроение? Ты такая красивая, нежная, даже создается впечатление, что невинная.

— Господи, кто вы? — всхлипнула Марина. Эта ненормальная только что пугала ее ножом! — Что вы хотите? Пожалуйста, позвоните Стефану Хейзу, он…

— Он заплатит столько, сколько я скажу. Знаю, милая, все это я знаю. Он и так мне заплатит, твой муженек у меня и у Сатаны в долгу.

— О чем вы?

Эта больная женщина так сильно пугала ее, что у Марины колени дрожали. Наверное, она из секты, или просто сбежала из лечебницы. Но то, что она постоянно говорила, не было нормальным или естественным.

— Сатана ждет его там, наверху, где души грешников будут сожраны очищающим огнем. Жаль, что Дьявол тянет и не забирает твоего мужа так долго.

— Вы точно из секты, — дрожащим голосом сказала Марина и зажмурилась, вдруг эта неадекватная снова ударит ее.

— Секты, — фыркнула женщина, — зачем они мне? Туда ходят лишь дураки, желающие расстаться с деньгами. Я же люблю деньги зарабатывать.

— Он заплатит вам, только отпустите меня, умоляю!

— Не ори, сука, — прикрикнула на Марину похитительница и отпустила ее волосы. Женщина встала и направилась к выходу. — Я долго за тобой следила, рассматривала тебя, и так и не смогла понять одного: что в тебе такого, на что он повелся? Неужели красота?! Тогда Стефан низко пал в моих глазах. Ангельски красивая шлюха, как это прозаично.

— Откуда ты знаешь о моем прошлом, тварь? — набралась смелости Марина.

— Ох, какие громкие слова! Можешь кричать и оскорблять меня, сколько влезет, только в ловушке без выхода ты, а не я, девочка. А твое прошлое тебе очень даже пригодится, когда ты отчалишь отсюда.

Сказав это, женщина быстро вышла наверх, оставляя Марину в полной растерянности и дезориентации. Куда она отчалит? Ее перевезут в другое место, или что эта психованная имела в виду?! Марина закрыла лицо руками и горько заплакала. Стеша… где он сейчас был, искал ли ее или сдался? Поверил тому письму, которое ее заставили написать под дулом пистолета, или почувствует, что в каждой строчке ложь, фальшь, неправда? Как она хотела к нему, боже, как нуждалась в нем. Слезы затопили девушку, и она разрыдалась навзрыд, задыхаясь и жадно ловя ртом воздух. Она верила, что Стеша спасет ее. Ведь кто, если не он?..

Глава 7.

Стефан сделал большой, даже чересчур, глоток коньяка из полупустой бутылки и отшвырнул ее от себя на диван. Дурацкое похмелье, он не хотел трезветь! Долбаный коньяк быстро заканчивался! Он уже и не помнил, сколько выпил, но казалось, что мало. Ведь чертова боль никуда не уходила. Глоток за глотком он осушал бутылки различных видов алкоголя ровно наполовину, чтобы успеть попробовать весь имевшийся в доме запас спиртного, а боль не притуплялась, не становилась меньше. Он прижигал ее спиртным, а она все громче орала в нем.

Как он жалок, плох, не смог сделать свою женщину счастливой! Мужчина метнул неадекватный взгляд на письмо. Эта бумажка стала единственной вещью, с которой он всю ночь разговаривал, вел беседы, изливая ей свою душу. И сочилась из его души одна слизь — черная, отвратительная жижа. Этот злополучный конверт без имени и адреса, просто белый лист бумаги, словно насмехался над ним безо рта и улыбки.

Она ни разу не назвала его Стешей, а ведь так любила. Его раздражало это дурацкое имя, как кличка у собачки, но Мариша обожала называть его Стешей и гладить своими нежными ручками, дарить тепло поцелуями и любовь каждым случайно брошенным на него взглядом. Но в этом письме из преисподней звучал лишь сухой, официальный тон, будто писала эти строки не Мариша, а бездумный робот, которому были чужды эмоции. Никаких чувств, кроме безразличия и равнодушия, просто констатация факта: устала, не любит, ошиблась, навсегда ушла от него.

— И ты почти закончилась, — несвязно пробубнил Стефан и бросил очередную бутылку на пол. Еще одна на половину опустела.