Назад в юность

– Книжки умные читал, Анатолий Григорьевич.

Пока мы таким образом общались, в операционную спустился анестезиолог. Увидев меня готовящимся к операции, он посмотрел на хирурга и спросил:

– Толя, ты здоров ли – пацана берешь вторым номером?

– А ты, Миша, можешь предложить другой вариант? Еще немного – и перитонит у мужика в полный рост пойдет. Где я тебе второго хирурга найду? А этот гад спит себе сладким сном.

– Ну смотри, ты главный, тебе и ответ держать.

– Ладно, где наша не пропадала.

Я с удовольствием смотрел на их открытые рты, когда ловко всунул ладони в резиновые перчатки, поданные Женей. Мужики переглянулись и удивленно пожали плечами.

– А парень-то непрост, – наконец высказал свое мнение анестезиолог.

Операция прошла достаточно успешно. Я вовремя без подсказок перемещал крючки, прижимал корнцангом швы, и в течение трех часов мы закруглились. Больного сняли со стола и повезли в послеоперационное отделение, когда в операционную, шатаясь, зашел Павел Сергеевич.

– А вот и я, готов к труду и обороне, – провозгласил он.

– А не пошел бы ты, Пашенька, куда подальше? – ласково сказал Анатолий Григорьевич. – Да так, чтобы я тебя больше не видел. На сегодняшнее дежурство у меня напарник есть.

Пока мы переодевались, Пашенька действительно куда-то испарился. Анатолий Григорьевич пошел продолжать работу над своей диссертацией, о которой они во время операции переговаривались с анестезиологом Михаилом Абрамовичем. Ну а я вместе с Любашей начал намывать операционную.

* * *

В это время в хирургической ординаторской состоялся значимый для меня разговор. Михаилу Абрамовичу временно делать было нечего, и он пришел поболтать со своим приятелем, уже без свидетелей. Когда он зашел, Анатолий Григорьевич сидел за столом и рвал уже второй лист бумаги.

– Что рвем? – индифферентно спросил Михаил.

– Да вот сочиняю докладную на этого козла, достал уже совсем.

– А я бы на твоем месте не спешил этого делать. Ты же знаешь, что его маман с нашим главным в хороших отношениях. А ты с кем сегодня оперировал, с пацаном? Да тебе первому скажут, что сам был пьяный и ни черта не соображал, что такое учудил. И можешь не оправдываться. Знаешь ведь – чем больше написано в истории болезни, тем легче прокурору дать тебе срок. Так что мой тебе совет: выбрось эту докладную и ничего не пиши. А Пашу поставь в состав операционной бригады. Конечно, завтра разговоры все равно пойдут, шила в мешке не утаишь, но это разговоры, их к делу не пришьешь. А пацан – это что-то! Ты заметил, как он реагировал, когда ты начал разрез? У него был такой вид, что это он проверяет, как ты можешь работать. А когда кровануло, он одним движением руки освободил тебе место для шитья. Да ты и сам ни разу не орал, как обычно на Пашку.

– Согласен, такого я еще не видел. Да я в его возрасте, кроме футбола и щупанья девок, ничем не занимался. А тут пашет как взрослый.

– Ну и привлекай его к работе. Только не вторым хирургом, а так, сбоку постоять, может, подержать что, подать. Ну ладно, Толя, у тебя, наверное, где-нибудь коньячок припрятан. Что мы, хуже Пашки? Скоро уже меняться будем, Витюня уже дома, я ему звонил, давай по рюмахену махнем.

* * *

В шесть часов вечера я, намотавшись до упора, побрел домой. Все-таки пятнадцатилетний возраст – не самое время для таких нагрузок.

Когда я зашел в квартиру, по маминому виду понял – ей уже все известно. Доброжелателей в больнице хватало.

– Та-ак, ну-ка пойдем побеседуем.

– О чем, мама?

– Как о чем? О твоей работе хирургом.

– Мама, ну а что я, по-твоему, должен был делать? Второго хирурга нет, у больного прободная язва, сама знаешь, что это такое. И потом, как я мог отказаться?

– Конечно, мужики есть мужики, рискуют, не думая о последствиях, но могли ведь что-нибудь предпринять.

– Ага, предпринять в воскресенье. Кого и где искать? Половина по гостям, половина еще где-нибудь.

– Ну ладно, операция прошла хорошо, и это радует. Не страшно было?

– Нет, мне очень понравилось. Хочу тоже так работать.

– Думаю, что на ближайший год вряд ли найдется еще один такой Анатолий Григорьевич, чтобы взять тебя в ассистенты. Поэтому готовься как следует мыть полы.

* * *

Полетели однообразные дни учебы и работы. В первое время я прилично уставал, но затем втянулся в этот режим: учеба, работа, тренировки. Но вот пребывание в школе меня тяготило все больше. Мне было неинтересно обсуждать с одноклассниками мелкие, практически детские вопросы. Надоело провожать Аню. К тому же она все больше строила из себя недотрогу и ходила с гордым видом по школе: как же, ее провожают и носят портфель почти каждый день.

Я с ужасом думал, что не смогу выдержать еще два года школы и надо что-то предпринять.