Назад в юность

Приходилось много сидеть в читальном зале и дома над своей конкурсной работой. Готовясь к труду над ней, я сам узнавал много нового, чего не знал в прошлой жизни просто потому, что мне никогда не приходилось этим заниматься. Работа шла с трудом, но я надеялся, что к концу мая до начала сессии я ее закончу.

Мне очень понравилась моя новая деятельность лифтера. И хотя пришлось посещать больницу чаще, чем было в оперблоке, зато не приходилось полночи драить полы, потом с тупой головой весь день сидеть на учебе, а вечером еще и корпеть над книгами. Тем более что и зарплата тут побольше. В прошлой жизни я привык к достаточно приличным деньгам, и полное отсутствие средств в карманах в этой жизни меня угнетало. Всю стипендию я отдавал бабушке на хозяйство, и только моя зарплата, большую часть которой я оставлял себе, помогала мне в моих желаниях.

Когда я пришел в первый раз вечером в больницу, то в подвале, где обычно стоял лифт, меня встретила лифтер, молодая полная женщина.

– Какой мальчик хорошенький!

Она одарила меня масленым взглядом и начала рассказывать о том, что нужно делать.

Еще минут через двадцать пришла Галина Петровна. Выгнав домой лифтершу Лиду, от которой уже попахивало винцом, она уже сама начала объяснять все мои обязанности.

А они были очень просты. Я должен дежурить в гардеробе и выдавать одежду сотрудникам, которые приходят и уходят с работы вечером, а также тем, кого вызывают на работу по экстренным случаям. Ну и, естественно, работать на лифте: по звонку выезжать на нужный этаж и перевозить всех, кому это необходимо.

После пахоты в операционном блоке в первое время мне казалось, что я попал в рай. Все сотрудники менялись с восьми до девяти вечера, и потом у меня в гардеробе наступала тишина, которая прерывалась лишь очень редкими звонками вызова лифта. Я мог сидеть и спокойно заниматься своими делами.

Но почему-то мне в подвале было скучно, и большую часть вечера я проводил в приемном покое, оставив лифт открытым на этом этаже, чтобы услышать звонок при необходимости. В приемном в основном дежурили наши студенты – и санитарками, и медицинскими сестрами, и фельдшерами, поэтому у нас было много тем для обсуждения, чем мы и занимались в отсутствие работы. Но когда привозили больных, все менялось. Вызывались дежурные специалисты, брались анализы. Мылись и обрабатывались больные, готовящиеся к операции.

Воспользовавшись тем, что до меня никому нет дела, я торчал в смотровой и сам обследовал больных или наблюдал, как это делают специалисты. Иногда я был не согласен с их диагнозами, но благоразумно молчал, чтобы меня не удаляли из кабинета. Но в целом в больнице работали специалисты высокой квалификации, и ошибки случались редко. И эти ошибки приходилось исправлять по ходу операции.

Бывали и всякие курьезы. Так, однажды доставили молодого больного с диагнозом «ножевое ранение бедренной артерии». Как и положено, у него в паху был прибинтован плотный валик, а нога была согнута в колене.

После того как больного положили на операционный стол, кроме меня, не нашлось ни одного человека, чтобы держать кулак в животе у пострадавшего, как почти год назад я делал это с Машей Сидоровой, чтобы кровотечение не открылось вновь, когда будет снята тугая повязка с валиком. И я, погрузив кулак в живот пострадавшего, стоял так минута за минутой, пока два молодых хирурга обсуждали, как проходит бедренная артерия, какие сосуды и где отходят и не лучше ли вызвать специалиста по сосудам. А время между тем шло. Нога была уже без крови почти двадцать минут, и мне, надо сказать, надоела эта суета. Хирургам принесли анатомический атлас, и они спорили, склонившись над больным, какая часть артерии и отходящих сосудов может быть перерезана. Наконец мне все это надоело окончательно, и я сказал, что пора снять кулак. Врачи дружно завопили, что этого делать нельзя, но когда я снял кулак, то оказалось, что никакого кровотечения нет. Они оба, воспрянув духом, бросились исследовать рану, и оказалось, что бедренная артерия цела, а перерезана мелкая веточка, отходящая даже не от нее, а от глубокой артерии бедра. Эта веточка была тут же ушита, и хирурги покинули операционную, даже не сказав мне спасибо за помощь.