Назад в пещеры

– Вот и я думаю. Скорее всего, были у него причины спасаться бегством. Не находишь?

– Как и у всех. Что уж теперь нам его осуждать. Вопрос только почему когда его схватили, не тронули всех нас? Почему они всегда приходят за одним?

– Ну что-то ты переоцениваешь рядовых сотрудников. Премию дают не по пойманным головам, как ты знаешь. А если они поймают нас всех скопом, то чем они потом будут заниматься и на что жить?

– И то правда. Кушать им, поди тоже хочется.

– Как и всем, не сомневайся.

– Вопрос в том, где та граница, когда жажда собственной наживы перевесит лояльность системе?

– Поверь, к тому моменту их уже благополучно устранят. Да и к чему этот вопрос? Ты планируешь подкупать карательные бригады самогонкой?

– Да нет, я так, философствую.

– Давай лучше заканчивать и настойку расчехлим, а? Хорошая, ягодная.

– Ну раз ягодная, то почему нет?

После того, как мы отпустили караван, мы пошли ко мне. На заднем дворе мы жарили овощи на костре и пили наливку болтая на бытовые, да богословские темы. Диоген явно был не в восторге, что на костре были овощи, а не дичь. Ну что же, в другой раз ему повезет больше. Далеко за полночь, мы разошлись. Это был хороший, спокойный день, дорогой дневник.

День 3594

Они пришли за травницей. Не понимаю, почему за ней? Ведь, кого-кого, а её сложно было уличить в оппозиции системе. Она просто была вне её.

Я заметил, что что-то не так, когда утром выгуливал собаку: У ее дома были свежие следы от колес, а дверь в дом была открыта. Когда мы с Диогеном заглянули внутрь, то мы увидели, что старухи нет, а в доме все было перевернуто. Как будто искали что-то. Подушка на скамейке, где она спала, была вся в крови. Бегло осмотревшись, мы поспешили назад в деревню – нужно было собрать жителей на совет.

Я не знаю, на что я рассчитывал, но, вероятно, я ждал от нашего схода чего-то другого. Большего, что ли. После нескольких часов наших обсуждений; трех, вроде бы, походов на место происшествия; выдвинутых и отвергнутых предложений – единственное, к чему мы пришли, это было предложение Техника о посменном дежурстве на въезде в поселение. Из бывшей голубятни мы наскоро организовали вышку: принесли туда кресло, теплые вещи, немного припасов и свисток для оповещения остальных. Смешно, конечно, но ничего лучше для этой цели в нашей деревне мы не нашли.

Когда мы закончили и стали расходиться по своим делам, я хотел остановить Педофила, чтобы перекинуться с ним парой слов наедине, но, по всей видимости, эти события его окончательно добили. Когда я догнал его и тронул за плечо, то он лишь посмотрел сквозь меня, не переставая бормотать какие-то Ветхозаветные стихи. Иезекииля, насколько могу судить. Я не стал настаивать. Ему, верно, нужно было переварить сегодняшние события в одиночестве.

День 3595

А сегодня ночью пришли за Педофилом. Дорогой дневник, мне сложно это осознавать, но, видимо, нашей первобытной идиллии приходит конец. У меня нет ответа, как они прошли незамеченными? Ведь я не спал всю ночь, занимался своими склянками в сарае, и не слышал никакого сигнала, никакого свиста. Выходит, Техник нас предал? Похоже на то. Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Если и были странности в его поведении, то мы их не разглядели.

Мог ли я спасти Педофила? Вероятно, нет. Хотел бы он этого спасения? Тоже нет, наверное. В этом эпизоде я мог быть только зрителем.

Они пришли за ним, когда он убирался в церкви. Я слышал, как он попросил о том, чтобы помолиться в последний раз перед отъездом. И, видимо, они дали ему такую возможность. Из церкви слышалось его бормотание состоящее, как всегда, из мешанины молитв и заговоров разных культур, эпох и верований. Дальше крик: "Да вознесемся же мы, как господь наш, Иисус Христос, смерть поборовший!". Взрыв, что буквально сравнял церковь с землей. А дальше я, по видимому, потерял сознание. На том и заканчивается история Педофила.

Я, дорогой мой дневник, до сих пор не знаю, чем этот старый террорист начинил церковные подвалы: Порохом ли, неведомо откуда взявшимся, нашим ли самогоном. Но от него не ушли живыми те, кто пришел за ним.

Сегодня утром руины еще дымились. Пока я бродил по ним, в моей голове всплывали работы Педофила по анархизму, что я читал когда-то. "И не сдавайся, ни левым, ни правым. Живым из их лап ты уже не уйдешь." Что же, ты остался верен своей философии до конца. Пусть она стала, к концу твоей жизни, носить религиозно-сектантскую окраску. Мы имели разные взгляды на множество вещей, но, может, различия в мировоззрении и восприятии действительности и делают человека человеком? Впрочем, теперь это все неважно. С концом Педофила подходит к концу и история нашей коммуны.

День 3596

Сегодня мне совсем не хочется писать, но, пожалуй, я оставлю пару пометок. Не знаю, кому они пригодятся, но мало ли.