Назад в СССР

Медленно прошлепав в ванную, я все же решил не умыться, а принять бодрящий контрастный душ. После вчерашнего меня еще немного штормило. Но горячую воду, как назло, отключили. Я открыл кран посильнее и искупался в холодной, растерев кожу до красна махровым полотенцем. В комнате открыл шкафчик и отыскал чистые вещи. Нарядился в чистенькую сорочку, брюки и наглаженный алый пионерский галстук. Хорошо что за тридцать пять лет не разучился его завязывать…

Круглые часы показывали без десяти восемь, значит у меня оставалось не больше пятнадцати минут на завтрак. Обычно пять минут девятого я уже выходил из дома.

Черт! А я ведь совсем забыл, что сегодня учебный день… даже не взглянул вчера в тетрадки… Моя школьная сумка небрежно валялась за дверью, куда я бросил ее после занятий.

– Сергей, иди завтракать, а то опоздаешь! – крикнул из кухни брат.

На столе меня ждала тарелка с аппетитной яичницей и бокал чая.

– Дядя Боря решил еще подремать, – улыбнулся Витя,– у него дела в городе только после обеда…

Я с аппетитом набросился на яичницу. Витя выждал когда я доем, а после тихо сказал:

– Знаешь, Сергей. Мама решила ничего не говорить отцу. Он вчера так и ничего не заметил. Мама хотела, чтобы я утром с тобой поговорил, как старший брат.

– О чем?

– О твоем вчерашнем поступке. Тебе же двенадцать лет, Сережа… А ты уже явился домой пьяным. У тебя же перед глазами – живой пример. Дядя Андрей из соседнего подъезда. Сначала выпивка заменила ему семью, потом он потерял работу… а сейчас собирает пустые бутылки, чтобы сдать их и купить себе чекушку к вечеру… Мужику всего сорок два года, а выглядит на все шестьдесят.

– Я уже говорил маме, что мы решили просто попробовать. Из любопытства. К тому же окончание учебного года… Послушай, Витя, я же помню, когда тебе было пятнадцать и в гости приехала тетя Таня, отец разрешил тебе выпить бутылку пива…

– Во первых, мне было пятнадцать, а во вторых, я тогда выпил только пол бутылки.

– Знаешь что. Я тебе сказал, что больше такого не повторится?

– Сказал…

– Мое слово кремень…– я внимательно посмотрел на брата. Мне показалось, что он немного нервничает, но совсем не из-за моего вчерашнего поступка.– Витя, а когда ты расскажешь о своих темных делишках?

– Что ты несешь, Сережа…

– Давай поговорим начистоту. Витька… ешкин кот!– меня обуяли эмоции, я встал и потряс брата за плечи,– братишка, расскажи мне все, прошу! Расскажи все как есть!

– Ты пугаешь меня, Сергей… ты часом не заболел? Или из тебя так алкоголь выходит?..

Да что же он в самом-то деле…В молчанку играет. Видит во мне маленького двенадцатилетнего пиздюка. Ладно, Витя… я все равно разузнаю всю правду…

Я допил чай и поблагодарив брата за вкусный завтрак, направился в школу.

Сегодня Юрка не ждал меня возле подъезда. Я насторожился, но сразу вспомнил, что иногда дядя Толя подвозил друга к школе на «Мазе». Хотя грузовому транспорту ездить по Вишневой улице запрещено, но дядя Толя, видев, как сыну приятно подъехать к школе на большой отцовской машине, слегка игнорировал правила дорожного движения…

Мне было приятно пройтись по улицам детства. Даже несмотря на то, что наш микрорайон старой постройки, часть домов имели аварийный вид с осыпающейся штукатуркой, старыми оконными рамами и пожелтевшим от мха шифером. На кирпичной будке трансформатора, который стоял в стороне, издалека виднелась надпись: « Олечка, спасибо за сына Вадика!», чуть дальше, возле самого угла: «Хеви металл!», « Вечность пахнет нефтью», а в самом низу: « Юля Синицына – блядь», сбоку, мелкими буквами нацарапали номер телефона…

С утра солнышко уже нещадно палило. Денек сегодня обещал быть жарким.

И тут я замер, увидев в палисаднике двухэтажного панельного дома худощавую женщину в длинном сарафане. Она медленно рыхлила мотыжкой землю возле клумб. Анастасия Сергеевна Соломахина, наша первая учительница русского языка и литературы. Трагедия, которая произошла в семье Соломахиных два года назад, потрясла весь город. Прямо перед праздником Дня Победы у Анастасии Сергеевны пропал сын Димка, он учился с нами в параллельном классе. Милиционеры нашли его рано утром 9 мая на набережной, мальчика задушили и повесили под городским мостом, на его груди висла табличка «40». В тот год как-раз было сорок лет со Дня Победы. Анастасия Сергеевна после похорон сына слегла в больницу с инфарктом, а после уже не смогла преподавать в школе. Убийцу тогда так и не нашли.