Назад в СССР: 1984

К обеду я все это дело закончил, отчитался перед кардиологом. Удивительно, но новая кардиограмма была куда лучше всех предыдущих, сделанных за несколько лет до… Это что же получается, мое чудесное воскрешение, избавило тело от некоторых физиологических изъянов? Что ж, это хорошая новость.

В последнюю очередь я взвесился, измерил рост. На данный момент я весил семьдесят семь килограмм, а рост так и замер на отметке сто восьмидесяти одного сантиметра. Теперь мое тело стало куда более спортивным чем ранее, полностью готовым к армии.

Председатель призывной комиссии в звании подполковника, внимательно пролистал мое личное дело, проверил медицинское заключение. Подписал. Передал военный билет дальше, на печать.

Так как я оказался самым первым, то меня отправили в зал ожидания — дожидаться окончания осмотра всех остальных. Все это заняло почти час, но, в конце концов, процедура завершилась. Всего прошло девятнадцать человек. Троих отправили на дополнительный осмотр.

Далее нас вызывали по одному, давали расписаться в карточках и военных билетах. Затем со всеми провели подробный инструктаж, объяснили, что завтра, семнадцатого октября, рано утром нас отвезут на сборный пункт Киевской области. Именно оттуда будет производиться распределение по дальнейшим местам прохождения военной службы. Напоследок на руки выдали только повестки с указанием даты и времени для явки в военкомат. Затем отпустили.

Вернувшись домой, я все рассказал родителям.

Они меня выслушали, переглянулись. Мама расстроилась.

— Так скоро? Только прошла медкомиссия и все, сразу забирают? Куда же они так торопятся-то? Странно, да?

— Ничего странного нет! — спокойно произнес отец. — Сын! Получается, настало время?! Скорее всего, завтра тебя увезут в любую точку нашей страны. Ты не переживай, два года это ерунда. Хорошо бы только не в Афган! Вот, помню я…

— Сережа, хватит! — оборвала его мама. — Он попадет в хорошее место! Леша, все будет хорошо.

— Мам, пап! Ну я же не на войну ухожу! — весело усмехнулся я. — Чего вы меня успокаиваете? Я же сам хотел служить. К тому же, не думаю, что меня отправят далеко. Я где-то читал, что закон, запрещающий служить ближе трехсот километров до дома — туфта. Его не подписали даже. Так что, будьте уверены, никакого Афганистана не будет.

Я сообщил обо всем по телефону Юле. Она сначала расстроилась, но потом вроде отошла. Вечером я отправился к ней — она как раз приехала из Киева..

К началу сентября она уже училась в каком-то институте и каждую неделю ездила на учебу. Без проблем поступила на первый курс подготовки ветеринаров. Там же жила в студенческом общежитии, но каждые выходные приезжала обратно в Припять. Черно-рыжую бестию Баффи она всюду таскала с собой — и как ей только разрешили взять ее в общагу, ума не приложу?!

Когда я позвонил в звонок, Юля открыла мне дверь и я увидел, что у нее глаза на мокром месте.

— О! Ну что за слезы, девочка моя? — я тут же устремился к ней, обнял. Баффи, яростно рыча, тут же попыталась тяпнуть меня за палец.

— Что случилось, что случилось… Тебя забирают! — заревела она.

Пришлось успокаивать, убеждать, что видеться мы будем гораздо чаще, чем она считала. Уж я-то знал, что меня ждет.

— Вот ты меня не послушал. Я же хотела поговорить с отцом, чтобы тебя забрали куда-нибудь к нему. Зачем ты меня отговорил?

— Не переживай. Все будет хорошо. Если бы я это сделал, показал бы свою слабость и зависимость от твоего отца. А это минус большой, ему бы точно не понравилось.

Некоторое время мы сидели на диване в ее комнате, в полной тишине. Наконец, Юля перестала всхлипывать, поднялась. Я отыскал у ее отца магнитофон, подобрал тихую спокойную музыку. Пригласил потанцевать, на что она после недолгих уговоров согласилась. Кажется, настроение потихоньку восстанавливалось. После танца она отправилась в ванную, наводить марафет.

Услышал шум воды.

Побродив по комнате, я принялся драконить собаку, которая буквально нарывалась. Такса значительно подросла, оказалась шустрой и дерзкой собакой — Юльку любила как истинную хозяйку, но ко мне относилась с недоверием. Иногда рычала, явно ревнуя. Впрочем, я скоро догадался, что это у нее был свой собачий способ налаживать контакт. Я был не против. Швырял ей мячик, учил стандартным приемам, вроде сидеть-лежать.

— Юль, а где отец? — поинтересовался я, когда заметил, что уже близится к девяти вечера, а его все нет. — Задерживается?

Ответа я дождался не сразу.

Дверь ванной тихо открылась и девушка вышла оттуда завернутая в светлое махровое полотенце.

— Его сегодня не будет, он на ночном дежурстве, — ответила она, застенчиво улыбаясь. — Поэтому предлагаю остаться у меня. На ночь.

Я сразу же уловил перемену в ее поведении.