Назад в СССР: 1986 Книга 5 (СИ)

Я вздохнул. Комиссия комиссией, только во всем этом есть скрытый смысл. Скорее всего, там будут люди из международного агентства по атомной энергетике, с ними профессора и выдающиеся инженеры-атомщики... Все это просто своеобразное «бряцание оружием» перед гостями, ведь советские реакторы большой мощности канального типа нигде более не использовались. К тому же, они считались одними из самых мощных и использовались для наработки оружейного плутония. Но, разумеется, последнее не афишировалось и вообще держалось в секрете. Помню, какое-то время назад я даже полагал, что авария намеренно была спровоцирована для того, чтобы советские инженеры серьезно задумались над тем, что нельзя совмещать мирный атом и потенциальное оружие.

В комиссии вполне могли быть те, кто стоял за принятым решением спровоцировать аварию. Кураторы легко могли войти в комиссию, чтобы самим побывать там, где скоро все случится… Интересно, а в КГБ вообще это понимали?

Да, все что касалось атомной энергетики — это государственная тайна, и комитет прикладывал немало усилий, чтобы ее сохранить. Но тут тонкий момент — что увидит комиссия, посетив ЧАЭС?

Да ничего! Только стены и бетон… Трубы! Ну и нас...

И все же, это очень тонкий момент.

Эх, попасть бы мне туда на время проверки, уж я бы знал, на что обратить внимание. Наверняка, западные кураторы захотят «поговорить» с кем-то из сотрудников, даже если и через переводчика. Вот это и будет ключевым моментом, за которым нужно следить. Да только как мне это сделать? До конца декабря мне в наряды не попасть. Конечно, можно попробовать всеми правдами и неправдами уговорить Потапова поставить меня в наряд хотя бы разово, на один день. Нужно только грамотно к нему подрулить.

Однако в следующую секунду я выругался. Вспомнил, что меня же скоро попрут из армии. Так некстати!

— Леха, ты чего? — удивился Артем.

— Да ничего, — отмахнулся я, не обратив на него внимания. Побыв здесь еще минуту, я решил выйти и подышать свежим воздухом.

В это время года уже было холодно, столбик термометра держался на нуле градусов. Снега еще не было, но тяжелые серые тучи, что постоянно висели над территорией «Чернобыля-2», как будто намекали — еще немного и все накроет белым покрывалом.

С этой части местности, атомной электростанции видно не было, лишь далекий, торчащий над кронами деревьев кончик трубы «ВТ-2» намекал на то, что АЭС никуда не далась и по-прежнему находится в нескольких километрах на северо-востоке.

От тяжелых мыслей, мне сделалось дурно. Чем дальше, тем сложнее получалось. Столько событий спровоцированы лишь потому, что я вмешался в ход истории. Да если вспомнить свой первый день, когда я очутился в этом времени, вспомнить посетившую мою голову мысль, что у меня есть все необходимое, чтобы спасти ЧАЭС... Даже смешно становится. Я же даже не понимал, в какое густое дерьмо я вляпаюсь...

И ведь никто, вообще никто во всем мире никогда не узнает, как оно было на самом деле. Как я пытаюсь изменить историю. Я уже вмешался, уже кое-что изменил... А что же было до меня? На этот вопрос ответа не было. Да и вообще, на очень многие вопросы еще не было ответа, а может они никогда и не появятся...

Я нервно усмехнулся.

Задумчиво вернулся в казарму. Решил, что сегодня с меня уж точно хватит. Так и перегореть можно.

Полтора часа до отбоя провел за чтением книг. Затем по-быстрому провел вечерние рыльно-мыльные процедуры и дождавшись отбоя, завалился спать.

* * *

Следующие четыре дня прошли в полном неведении. Ничего не происходило. Когда наш взвод в полном составе выезжал на электростанцию, я тупо сидел в казарме. Потихоньку, пока офицеры не видели, пробовал простые упражнения, разминал плечо и застывшие мышцы, чтобы быстрее войти в колею. Никаких проблем с раной больше не было, так что срок до конца года, который определил начальник медицинской службы, казался явно лишним. Уже сейчас я легко мог бы нести дежурство, даже исполнить свой прежний трюк, если потребуется...

Но такой возможности не было.

Я подходил с этой просьбой к Озерову, но тот отнесся скептически.

— Савельев, тебе что, заняться нечем? — прямо спросил взводник. — Чего тебя туда несет? Я на твоем месте радовался бы тому, что можно сидеть и ни хрена не делать. Ты какой-то неправильный сержант.

— Да за три недели уже крыша едет. Хватит меня мариновать в казарме, товарищ старший лейтенант!

— Ничего страшного. Учитывая ранние, уже произошедшие с тобой события, думаю, ты справишься, чтобы сохранить свою крышу в целости и сохранности. Кстати, по поводу нарядов… Вот по роте или по КПП, это я могу тебе устроить.

— Хоть что-то. Но мне бы все равно как все. –с надеждой произнес я.

— Я поговорю с командиром. Но только чтобы ты больше ко мне не приставал. Ну, Савельев, что же ты такой упрямый-то?!

— Не могу знать, товарищ старший лейтенант! — широко улыбнулся я.

Отсюда я сделал вывод, что видимо, Озеров еще не в курсе, что меня собираются убирать со службы. Пусть так и будет. Вдруг, все-таки пронесет.

Но не пронесло.