Назад в СССР: Лесник Книга 2 (СИ)

На первых ступеньках хаотично лежало несколько мешков. Надо же, они тут словно оборону пытались возвести, как если бы среди них был человек с военным опытом. Впрочем, Великая Отечественная была недавно, а значит, вполне возможно, что так и было. Но противник оказался коварнее, переиграв людей.

Я уже понял, что мельница была не достроена, поэтому и большая часть внутренних механизмов отсутствовала, однако винтовая деревянная лестница уже имелась.

Едва взобравшись на нее, я понял, что бесшумно подняться наверх не получится — она вся скрипела, что в тишине звучало особенно громко. Со временем большая часть креплений расшаталась. А тот факт, что мы оба были в сапогах, также играл против нас.

— Дверь лучше прикрыть! — заметил я, обернувшись. — И забаррикадировать. На всякий случай.

Пока Оля стояла на стреме, я прикрыл деревянную дверь настолько, насколько это было возможно. Правда, отсутствие засова сводило мои старания на нет — ее можно было выбить даже не сильным ударом ноги. Дополнительно привалил ее несколькими мешками с землей.

Затем мы медленно поднялись наверх. Пришлось снова использовать фонарь. После трех оборотов мы тоже оказались перед деревянной дверью. Она оказалась запертой.

— Не понял, что за новости? — удивился я, толкнув ее ногой. Дверь не поддалась. Проще всего ее было выломать, только опять же, бесшумно это сделать было нельзя.

— Ну-ка, подержи! — я передал Ольге свою двустволку.

Сам дернул дверь на себя, затем толкнул ее плечом. Затем решил осмотреть и почти сразу понял принцип закрытия. Судя по всему, с обратной стороны было что-то вроде щеколды. Вытащил нож и просунув лезвие через щель, я поддел металл и дверь поддалась. Едва распахнув ее, мы сразу же стали свидетелями неприятной картины.

Прямо в центре на тонкой веревке неподвижно висел человек.

Ольга прикрыла рот ладонью и ойкнула. Честно говоря, я даже удивился — ожидал от нее более эмоциональной реакции, все-таки зрелище жуткое.

Судя по охотничьей одежде, перед нами висел кто-то из браконьеров, но выглядел он намного лучше. Создавалось впечатление, будто он погиб недавно, может три-четыре недели назад. Запах стоял соответствующий.

Было очевидно, что бедолага повесился сам, без посторонней помощи. Иначе как объяснить, что дверь заперта изнутри? Места здесь было немного, но более чем достаточно для двоих человек. Весь пол был засыпан пустыми консервными банками, рваной вощеной бумагой, обрывками картонных коробок. В углу было что-то вроде спального мешка, роль подушки исполнял свернутый в рулон грязный ватник. Даже ведро имелось, для «особых» дел. Окно было только одно, прямо в треугольной крыше. Судя по всему, оно открывалось — в полумраке я разглядел петли.

— Он что, жил здесь? — предположил я, оглядывая мусор.

— Похоже на то.

— Выглядит точно так же, как и в истории со Степаном Кузьмичем. Мы так и не поняли, то ли он не мог или не хотел выходить наружу, то ли его не выпускали.

— Угу… Какой кошмар!

— Вот только это не помешало ему натащить откуда-то кучу консервов и вещей, — продолжил я, постепенно развивая версию. — Сильно сомневаюсь, что оно лежало тут заранее.

У этого человека даже место для костра было — с краю, прямо на полу лежал гнутый стальной противень, на котором было полно серого пепла. Очевидно, что этот бедняга грелся сам и пытался разогревать пищу. Но, черт возьми, почему он просто не ушел отсюда?

— Женя, гляди… — девушка подняла с пола большой кусок картонки, криво исписанный черным углем до самого конца. Сложно было разобрать невнятный почерк, но у Ольги был настоящий талант.

Сбиваясь, делая паузы, она с трудом, но все-таки разбобрала написанное.

Девятое марта. Они появились ночью с туманом. Напали на нас. Ничего не боятся. Мы с Борей ушли к мельнице, но он бросил меня и сбежал. Я заперся наверху. Остальные забаррикадировались неподалеку. Не знаю, что там с ними.

Одиннадцатое марта. Сижу здесь уже третий день. Вывихнул ногу. Снаружи никого не слышно, но я знаю, они здесь. Ищут меня. Не достанут. В окно увидел, как кто-то из наших расставляет капканы.

Пятнадцатое марта. Ночью кто-то кричал. Кажется, я остался один. Кое-как натащил немного еды снизу, выходить наружу не пришлось, а то и меня бы достали. Уходить некуда, этих мест я не знаю. И нога сильно болит.