Назад в СССР: Лесник. Книга 2

— Ночевать в лесу не самая лучшая идея! — спустя несколько минут, заметил я, глядя на окружающие нас заросли и довольно высокую сухую траву.

— Все так, но у нас и выбора-то особого нет! — ухмыльнулся егерь. — Не переживай, Женька! Есть у меня одна идея, как подготовится к неприятностям, если они надумают случиться!

Матвей Иванович был не только опытным егерем, но и разведчиком-диверсантом, поэтому я не удивился, когда он проявил инициативу — у него в рюкзаке оказалась сотня метров тонкой бечевки и несколько пустых консервных банок.

Растянув по периметру лагеря бечевку с привязанными на концах жестянками и закрепив все на ветках, он сделал что-то вроде простейшей сигнализации. Конечно же я знал о таком простейшем методе, только сам никогда его не практиковал, были средства получше. Но в сложившихся условиях, это было крайне полезное приспособление. Теперь, если кто-то вздумает подойти ближе, чем на двадцать метров к нашему лагерю, непременно заденет бечевку с банками. Попробуй-ка не заметь грохот консервных банок в тишине!

Тем временем быстро темнело. Мы подготовились к ночевке, как могли.

Дров заготовили с большим запасом. Теоретически, этого должно было хватить на всю ночь. Все мы прекрасно понимали, что ночевать в лесу сейчас далеко не самое лучшее время. Выбирая такое решение, нужно было учитывать как минимум важных два фактора — где-то неподалеку орудовал коварный убийца Митька и нечто непонятное, ликвидировавшее всех браконьеров и теперь переключившееся на кабанов. Теперь я точно знал, что медведи тут ни при чем. Ни больные, ни здоровые.

Получается, что если прямо под нашим боком валяется мертвый кабан, значит, эта часть леса тоже является чье-то охотничьей территорией. И, черт возьми, я до сих пор не мог понять, с чем же именно мы имеем дело?

Мы постоянно держали при себе заряженное и готовое к бою оружие. Конечно, ружья, заряженные жаканом не самое подходящее оружие для самообороны, тем более в сложившихся условиях, но куда деваться? Выбирать не приходилось.

Андрей принялся готовить ужин, разогреть в котелке консервы и прихваченный с собой отваренный рис было нехитрым делом. Все необходимое для этого имелось. Поначалу я опасался, что запах еды привлечет к нам кого-нибудь ненужного, но потом понял, что с этим мы все равно ничего поделать не сможем, а кушать-то хочется. Вся надежда была на то, что большой костер отпугнет незваных гостей, которые нападают на кабанов.

Выдвигаясь на место, мы рассчитывали закончить ремонт линии куда раньше, но вышло иначе. Можно было сместиться правее, ближе к деревьям, чтобы разместить там гамаки. Сделать это заранее не успели, чтобы лишний раз не разделяться. Одно дело при дневной видимости и совсем другое, ночью. Судя по всему, те, кто истреблял популяцию кабанов, нападал исключительно ночью, либо рано утром. То же касалось и браконьеров — тот бедняга, что не выдержал своей участи и повесился, указал в предсмертной записке, что они появились утром, с туманом.

Однако место мы выбрали не самое удачное. До ближайших деревьев было около тридцати метров, вокруг много сухой травы. Конечно, можно было бы перенести костер или зажечь другой, но от этой идеи отказались. Решили сначала восстановить телеграфную линию. А судя по тому, что Макар Яковлевич продолжал ругаться, дела у него шли не очень хорошо и процесс ремонта явно затягивался на неопределенное время.

Само собой, свет от нашего костра был виден на большом расстоянии. Отсутствие густой листвы также играло против нас. Если бы в этой части леса было бы какое-нибудь хищное животное, оно бы точно заметило нас издалека. Честно говоря, близкое присутствие зарослей со всех сторон, нервировало и даже давило на мозги. Было какое-то смутное предчувствие опасности, а тишина вокруг даже раздражала. Говорят, что если долго смотреть в темноту, то в через какое-то время, она начинает смотреть на тебя.

За то время пока шел ремонт, мы успели немного обустроить лагерь, поесть и даже вскипятить чаю. Телеграфист от еды отказался, сославшись на важность работы. Краем глаза я видел, что ему пришлось несколько раз сращивать провода, что получалось плохо.

Спустя еще сорок минут, старик наконец-то поднялся на ноги, прошелся вдоль восстановленной части линии и шумно выдохнул.

— Ну, вот и все! Кажется, дело сделано!

— Получилось?

— Ну, я не совсем уверен. Концы-то я соединил, но хорошо бы зафиксировать их, а нечем. Сильный порыв ветра, или зверь какой случайно зацепит и работа насмарку. И вообще-то медный провод с алюминиевым плохо вяжется. Кстати, так как опоры больше нет, пускать провод по деревьям не выйдет — слишком коротко. И так с трудом получилось.

— И что теперь будем делать? — спросил Андрей. — Как мы поймем, что связь восстановлена?

— Как, как… Возвращаться в поселок и проверять. Других способов нет. В Прокофьевке больше никто не знает, как работает телеграф. Эх, жаль, нет никого в поселке, кто мог бы телеграмму попробовать отправить.