Назад, в жизнь

Одиль застыла, не донеся вилку до рта, внимательно посмотрела на него и с оттопыренной щекой проговорила:

- Ты снова угадал, мой Фауст. Наша встреча и этот вечер – всего лишь сон, который, увы, слишком скоро кончится. И в то же время, как не странно, явь. – Она проглотила наконец задержавшийся во рту кусок.

Он опешил:

- Ты читаешь мои мысли!?

- ...Не думаю. Наверное, я просто очень чувствительная. К тому же твои мысли написаны у тебя на лице. – Девушка умолкла ненадолго, как бы прислушиваясь к чему-то, ей одной слышимому, и неожиданно спросила: - Ты очень любишь свою жену?

- Почему ты вдруг вспомнила о ней? – вспылил Тигран. – Мне нет до нее никакого дела.

- Не лги. Пожалуйста. Себе не лги. Ты всю жизнь любишь ее одну. С первого дня вашего знакомства. Кажется, с института? Только, вот незадача, она так и не сумела этого понять. Потому что ты и сам не понимаешь, как любишь ее.

- Я не понимаю, она не понимает, а ты, значит, понимаешь. По какому такому праву ты вмешиваешься в мою личную жизнь? – Он даже побледнел от негодования, снова превратившись в прежнего, замкнутого и мрачного, Тиграна, ревностно оберегающего свой мир, свои чувства, свою затаенную боль.

- Прости. Я не хотела. Но только, если бы она знала тебя так, как я, она никогда не ушла бы к другому.

Он посмотрел на нее почти с ненавистью.

- Замолчи! Я запрещаю тебе...

- Не бойся меня. Я всего лишь то, что ты обо мне думаешь: сон, мираж. Ничто. – Она посмотрела на него совсем по-матерински – ласково и покровительственно. И так же ласково улыбнулась. – У тебя сейчас довольно глупый вид. Ты снова решаешь для себя дилему, не выгнать ли самозванку. Потому что ты не знаешь, как себя вести со мной. Но готовишь ты вкусно. Скорее всего воспроизводишь мамины блюда, запомнившиеся с детства.

- Ты как всегда угадала, - криво усмехнулся он, отодвигая от себя нетронутую тарелку.

- Если позволишь, следующий раз обед приготовлю я.

- У нас будет следующий раз!? – поймал ее на слове Тигран.

- Надеюсь. – Она затихла, снова вслушиваясь в себя, и убежденно подтвердила: - Обязательно будет. А теперь мне пора.

- Как! Уже?! Но еще ведь совсем рано. Не уходи.

Она встала.

Помрачнев, он тоже поднялся:

- Я провожу тебя.

- Не надо.

- Но почему?

Не ответив, она пошла к двери. Уже в передней не оборачиваясь проговорила:

- Я приду завтра. Сама. И, пожалуйста, не забывай про свой проект. Мне будет очень обидно, если ты не воспользуешься предложенной мною идеей. Поверь, мне совсем не легко было добыть ее... Пока.

ГЛАВА 5

Она снова осталась совсем одна, бродила по улицам безо всякой видимой цели, хрупкая, обманчиво беззащитная. Ночь, прекрасная бархатная ночь раскинула над спящей Землей свой, шитый золотыми звездами шатер. Изящно изогнутый серп Луны придавал ему особую, скузочную прелесть.

Засмотревшись на небо, девушка не заметила, что ее преследует такой же неприкаянный, как и она, ночной бродяга. Он уже довольно долго шел за нею, видимо пытаясь угадать, кто она и куда идет. И наконец решившись, приблизился, тронув ее за плечо. Но рта раскрыть так и не успел.

От неожиданности девушка шарахнулась в сторону с отчаянной стремительностью... и оказалась вдруг совсем на другой улице, как минимум в километре от него. Сама не понимая, что произошло, она с изумлением озиралась по сторонам. Пугающая догадка заставила похолодеть все внутри. Неужели... Но этого не может, не должно быть... Ее и без того бледное лицо стало совсем белым. Она принялась лихорадочно ощупывать себя. Подбежав к темному окну первого этажа, с замирающим сердцем заглянула в него, как в зеркало. И лишь увидев свое отражение, успокоилась, быстрым шагом продолжив прерванный путь.

Что же касается ночного бродяги, тот долго еще стоял один посреди улицы, тряся головой, чтобы удостовериться, что он не пьян и не спит.

Девушка безошибочно ориентировалась в городе, и скоро ноги сами вывели ее к одноэтажному дому, окруженному новостройками. Тихонько, стараясь не производить шума, она обошла его, заглядывая в темные окна, которые на сей раз были все открыты. Она нервничала, до хруста выламывая тонкие пальцы.

Глаза застлала цветная пелена. Тишина неожиданно наполнилась голосами и звуками – детским смехом, топотом ног, глухими ударами мяча об стену.

Майя! – услышала она зов, от которого в груди стало сразу тесно и душно, будто из легких выкачали весь воздух.

И досадливый тоненький голос:

Иду, мама...

Майя! Куда же ты? Твоя очередь водить.

Не могу. Мама зовет. Пусть Степка за меня поводит.

Девушку бил озноб. Затаив дыхание, она вслушивалась в недовольно чиркающие по деревянным ступеням детские шаги, в скрип тяжелой двери.

Мам, чего?

У Ритули сильный жар. Взгляни-ка, она вся горит. Не хочу оставлять ее одну. Придется тебе сбегать в аптеку.

Э-эй, сестренка! Ты чего дуришь? Мы ж собирались с тобой сегодня за мороженым.

Голоса смолкли, растворились в ночи, вернув девушку к реальности. Ее снова окутывала тишина – равнодушная, жуткая, безысходная.