Назарка-атаман

Ехать верст десять. Налево село виднеется. К монастырю надо ехать правее, к реке.

Вот и опушка. Дорога уходила в высокий, темный лес.

Вскоре показались сложенные в кучи дрова. Подъехали к избушке, откуда вышел старший. В тулупе, в лохматой шайке. Посмотрел на ребят, взял ордер.

— Это семье красноармейца? — спросил он. — Ну, что же, подъезжайте сюда.

Большой палкой отметил, сколько нужно, и буркнул:

— Накладайте…

Ванятка так и вскричал:

— Эх, как много!

Старший улыбнулся.

— Чай, сколько написано.

В лесу кругом шла работа. Кто пилил дрова, кто складывал в кучи. Ребята привязали мерина, принялись за дрова.

— Что у вас в дому взрослых нет, что ли? Послали вас одних-то, — подошел лесник.

— Тятяню казаки убили на фронте. Одна маманя осталась дома, — отвечает Ванятка. Он уцепился за большое полено и норовил спихнуть. Но полено примерзло.

— А ты, поди, самый старшой?.. — спрашивает он Митю. — Эх, воина, война… Много она нам вреда наделала… Давайте я вам помогу. Покрупнее которые кладите. Вот так! Тебя как зовут, Вашохой, что ли? Сидеть тебе еще им печи, а ты, вишь, чурбан… Постой, не тащи, надорвешься… Ну. вот добрый возок будет, мать будет довольна.

Уложили последило мелкие дрова сверху и мешок туда.

— Ну, Вашоха, давай подсажу! Садись и вынимай краюху. Обедай, проголодался, чай…

Ванятка, как галчонок, уселся наверху.

— Митька, давай вожжи! Править буду.

Высоко показалось Ванятке, выше дерева.

— Надо бы вам расписаться, — проговорил лесник, почесывая затылок.

— А я, дяденька, грамотный. Где расписаться-то?

Митя взял карандаш, помусолил во рту и написал на ордере: «ПАЛУЧИЛ МИТРЕЙ КУРНИКОВ».

— Ну, вот, все честь-честью, по закону, — успокоился лесник. — Ребятки, вы поезжайте вот по этой дороге, здесь отложе, лучше. К вечеру, не торопясь, доедете. Нно, милай!.. Держи его, Ванюха… Левей, левей правь!.. Тяжеловато, но ничего, сейчас на дорогу выедете.

— Прощай, дяденька! — кричит Ванятка.

— Прощевайте! Кланяйтесь матери. Нно, милай!.. Ванятка, хорошенько мерина вожжей! Ишь ты, застоялась…

Митя шагал рядом с возом, подбодряя лошадь.

По гладкой дороге ехать было легче. К вечеру морозней стало. Лесник простился с ребятами у опушки леса и долго смотрел, как Ванятка, сидя на возу, все размахивал вожжей.

РЫБАКИ

Сидит Леша у окна с книгой, слышит, кто-то карабкается, влезает на подоконник.

— Кто ото?..

— Это я. Федька. Рыбу пойдешь ловить? Дядя Шура будет сомов ловить на плотах. Эх, и клюет там!..

И Федька даже прищурился, причмокнул губами, будто сладкое что съел.

День теплый. Из палисадника в окно врывался прохладный ветерок, обдавая лицо.

— Нет, — вздохнул Лента, — пожалуй, маманька не пустит…

— Эх, ты, сопливый! Ты вот смотри на меня. Всегда без спросу все делаю, и ничего. Во!.. Ну, ты!.. Пойдешь, говорю, на плоты?..

Федька — язва. Как пристал, так и не отстает: и рыбаков там много, и все ребята нашенские будут, и клюет хорошо…

— Вот тебе мой приказ. Завтра праздник. Дядя Шура уйдет на плоты. Я зайду за тобою. Ты только гляди, пс сии. Я зайду рано…

Федька слез с окна.

— Да… Ты, Лешка, не забудь, захвати побольше с собой хлеба. Там есть, ух как хочется!..

* * *

— Лешка! Лешка, вставай!.. Ты же уговаривался!..

Разомлевший Леша отмахнулся рукой.

— Уйди!.. Я спать хочу!..

— Ты раздери глаза, сейчас и пройдет… Вставай, скорее!..

Леша слышит шопот Федьки, понимает, но никак не раскрыть глаза! На заре, ой как спать хочется!..

— А еще уговаривался всю ночь не спать!.. Эх, какой же ты товарищ!..

И Федька вцепился в его волосы, яростно от досады начал волтузить товарища. Вскрикнул Леша и проснулся.

— Иди за мной!.. — ткнул его в бок Федька. Сквозь дрему Леша заметил, что около него спала его сестра Наташа, съежившись под одеялом как кошка.

Мать опала в горнице и не слышала, как ворочались ребята.

Вышли. Калитка была заперта, и они полезли через забор.

— Идем скорее… Сейчас самый клёв. — Вышли в поле. Было свежо, и Леша стал дрожать, да еще спать так хотелось…

Федька достал из кармана сверток и свернул здоровую цыгарку.

— На вот, закури!.. Глаза тебе раздерет… Леша было дыхнул цыгаркой разок, но закашлялся и бросил.

— Ну и сопя… Мамкин сынок… — пробурчал Федька, затягиваясь цыгаркой.

Небо закраснелось, как огромное яблоко. Подошли к лесу.

Звонко перекликались птицы и, почуя ребят, перелетали с дерева на дерево.

Трава мокрая от росы, холодная.

Шагали быстро.

— Ну, сейчас дойдем!..

* * *

По реке Чапуре стелился легкий, прозрачный туман. Почти половину реки заняли плоты. Это были длинные, длинные бревна, перевязанные толстыми канатами. Так они тянулись друг за другом во всю реку.

Посредине плотов стояла кривоногая избушка сторожа.

Сгорбившись, сидели рыбаки с краю плотов.

— Вон и дядя Шура!.. — крикнул Федька, перепрыгивая через бревна.

Дядя Шура как раз вытащил леща.

Серебряная рыба трепыхалась на тонкой, волосяной леске.

— Вот какой, ребятишки, лещ попался! На фунт будет!.. — похвалился рыбак.

Он ловко зажал леща в руке, осторожно отцепил крючок из губы, от чего лещ пискнул, будто мышь, и легонько опустил в бадейку с водой.

— Тише, ребята!.. — погрозили рыбаки. — Тише!.. Клюет…