Нажать крючок

Выдернув пистолет из наплечной кобуры, Гладков щелкнул предохранителем и оскалился:

- Давай, герой, прыгай!

Зал замер. Крестоносец, не отводя взгляда от ствола, попятился. Остальные молчали, и даже музыка куда-то пропала, только шипение и треск доносились из мощных колонок.

- Милиция! - еще раз рявкнул Гладков от дверей. - Кто, сука, дернется, пристрелю на х...й!

Описав стволом пистолета размашистую восьмерку, он вытолкнул притихшую Катю на улицу.

Спустя минуту из дверей выскочил перепуганный Лаптев.

- Ты что? А если б...

- Помолчи! А ты одевайся! - Гладков напялил на ошарашенную Ветрову куртку. - Вперед!

Отделение милиции располагалось в трех минутах ходьбы от "Романса". Гладков втолкнул задержанную в двери дежурной части и только после этого перевел дыхание.

- Все...

- Ну ты даешь.- Очухавшийся Лаптев хлопнул его по плечу.

Через час, когда дежурный "уазик" вез Катю в отделение, на территории которого она с подругой совершила разбой в целях завладения чужим имуществом именно так, с точки зрения закона, трактовались их шалости с клофелином,- в столичном аэропорту Шереметьево объявили, что авиарейс сообщением Москва-Париж по метеоусловиям принимающей стороны откладывается до восьми часов утра.

8

Дождливая осенняя ночь. Порыв ветра сорвал капли с деревьев, и опять тишина. Когда шум падающих на землю капель стих, стали четко слышны размеренные шаги человека, двигающегося по дорожке вдоль дома.

Наблюдатель, который засек Марголина и караулил квартиру до утра, в своем гардеробе имел удобные ботинки на толстой резиновой подошве, но накануне сильно их промочил, до утра они не высохли, и пришлось обувать жесткие лакированные туфли, не приспособленные для бесшумной ходьбы. Ошибся он не только с обувью. Надо было надеть толстый свитер и теплое нижнее белье, утром он не рассчитывал застрять на ночь и не подумал об этом.

Ночь тянулась бесконечно медленно, одежда отсырела, и к пяти часам утра мужчину стало знобить. Двадцать лет назад такие мелочи его не волновали, он мог лежать в засадах сутками, не думая о последствиях. Он понятия не имел, с какой целью "выпасает" человека, фамилию которого ему не назвали, и не стремился это узнать. Зачем? Сегодня один, завтра другой.

До конца работы ничего серьезного произойти не могло, а дрожь усиливалась, надвигалась простуда. Больничные листы на его теперешней работе никто не принимал. Мужчина поднял воротник куртки и быстрым шагом направился к остановке, где желтели яркие пятна круглосуточно работающих ларьков.

Первый киоск был пуст. На окошке второго висела табличка "Закрыто". Плотные многоярусные ряды бутылок и консервов не позволяли разглядеть, что там внутри, но слух уловил ритмичное позвякиванье посуды.

Наблюдатель повернулся к дому. Можно было пройти еще метров шестьсот и в следующем оазисе ночной торговли разжиться спиртным. Но тогда дом терялся из виду и на десять-пятнадцать минут обстановка становилась неконтролируемой. Он знал, что ничего за это время не случится, и все равно колебался. Странно: на государственной службе, когда платили ему копейки, он строго соблюдал инструкции. Сейчас, когда было за что страдать, он хотел их нарушить.

Выбор был сделан. Сутулясь, он торопливо зашагал к следующей остановке, и через пять минут спящий дом слился с окружавшей его чернотой.

В торговой зоне рядом с трамвайным парком ночная жизнь била ключом. Оглашали округу пьяные выкрики, издалека щекотал ноздри запах горячей пищи, светились витрины и слепили автомобильные фары. Машин было много: "Жигули", принадлежавшие, очевидно, ларечникам, боевые джипы и менее броские модели с явно криминальным душком. Дверцы распахнуты настежь, в замках торчали ключи - их хозяева не боялись ничего. Развернувшись тупой задней стенкой к витрине ларька, стоял бело-синий милицейский УАЗ. Двери его тоже были приоткрыты, а водитель за рулем неспешно поедал шаверму. Три других члена экипажа, двое в форме и стажер в гражданке, расположились за белым пластиковым столиком на краю освещенной площадки, деля компанию с молодыми бандитами. Или своими коллегами, отдыхающими после службы...

В обступившей гудящий пятачок темноте мужчина чувствовал себя намного спокойнее и увереннее. Стараясь не привлекать к себе внимания, он торопливо обошел площадку по кругу и остановился у крайнего киоска. На нижней полке выстроились жестяные баночки с коктейлями и водкой. Мужчина слышал про них много неприятных историй, но самому травиться не случалось, к тому же его устраивал объем. Мужчина наклонился к окошку и сказал, обращаясь к оказавшемуся перед его лицом массивному заду продавщицы:

- Мне баночку "Черной смерти", шоколад за три сто и ментоловую жвачку.

Зад сполз с прилавка, лениво переместился сначала вправо, потом влево. Через минуту пухлые руки выбросили покупателю товар. Лица он так и не увидел.

Рассовав покупки по карманам, мужчина остался стоять, ожидая законных трех тысяч сдачи. Отдавать деньги ему не торопились.

- Девушка, вы ничего не забыли?