Нажать на клавишу delete

– Скучаем? – вместо приветствия бросила она девушке на ходу и прошла к большому шкафу, открыв дверцу, осторожно вынула вместительную ёмкость с фенолом и поставила перед Мариной на стол. – Отколи мне двенадцать порций и взвесь, чтобы в каждой было тридцать граммов. Да постарайся это сделать поскорей, – добавила уже на выходе, плотно прикрывая за собой дверь.

Вооружившись колющим инструментом, Марина тут же принялась выполнять поручение, отложив свою основную работу. Методично откалывая кристалл за кристаллом, девушка не замечала, как микроскопические частицы отлетали и прилипали к рукам, шее, лицу… Кожа начала чесаться, покрылась красными пятнами. Марина решила освежиться холодной водой из крана… Фенол, вступив в реакцию с водой, оставил на коже болезненные ожоги в виде мелких ран. И это накануне свадьбы! Марина не смогла сдержать слёз, увидев своё отражение в маленьком мутном зеркальце, закреплённом над старой эмалированной раковиной.

В конце первой половины рабочего дня Алла Евгеньевна заскочила забрать дюжину упаковок фенола со стола Марины, потрепала её одобрительно по щеке, как треплют собачку:

– Да не переживай, – возбуждённо-радостно рассмеялась Алла Евгеньевна, заметив воспалённое лицо и красные от слёз глаза девушки. – Женщины огромные деньги платят в косметических клиниках за феноловый пилинг, а тебе он бесплатно достался! Разве ты не знала, что фенол нужно было растворить на водяной бане? Это же элементарные вещи, – она недоумённо пожала плечами и стремительно вышла из лаборатории.

Вечером, вернувшись домой, Марина закрылась в ванной, сидя на полу, орошала слезами новый, изумрудного цвета кафель и, кстати отметила, что дешевая светло-розовая старая плитка ей нравилась больше. Раньше здесь плакать было теплее. Сколько же Марининых слёз повидала эта потрескавшаяся в уголках плитка! В первый раз она закрылась в ванной комнате и проплакала там несколько часов, а потом, обессиленная, уснула прямо на полу в день, когда впервые узнала, что означают слова преподавателя: «Обеспечить анатомку материалом». Группа студентов – по одну сторону, и маленькая, испуганная, взлохмаченная, случайно пойманная на улице собачонка – по другую… Пёс смотрел глазами-бусинками с любопытством и доверием на молодых человеков в белых халатах. А потом к нему подключили электроды и убили с помощью величайшего изобретения человечества – электричества. Убили, разобрали на органы… Человек, готовившийся лечить и спасать других собак, для начала должен был убить… А потом были слёзы над цыплятами, кроликами… Сначала «братьев меньших» студенты кормили, выхаживали, давали имена, привыкали к ним, а потом травили, убивали, резали, поливали кислотой… А как – иначе? Иначе пока не научились.

Марина услышала, как стукнула входная дверь, – это мама вернулась с работы. Девушка с опухшим от фенола и слёз лицом вышла из своего укрытия. В сумерках прихожей Вера Сергеевна не успела разглядеть дочь, протянула ей полную продуктов сумку, а сама принялась стаскивать сапоги, оживлённо рассказывая о своём удачном походе в мебельный магазин:

– Ты не представляешь, как мне повезло с этим кухонным гарнитуром! Минус десять процентов благодаря новогодним скидкам! К тому же владелец магазина оказался моим старым знакомым ещё по институту. Так он мне ещё десять процентов подарил на твою свадьбу, сказал, что практически по закупочной цене отдаёт мне всю кухню. Ну как не взять, Мариночка? Будете новую жизнь начинать, можно сказать, в новой квартире. Осталось только занавеси и люстру заменить. А ты отчего такая грустная?

Вера Сергеевна прошла в кухню и, взглянув на дочь, ахнула, прижав ладони к своим щекам:

– Что у тебя с лицом?!

Она медленно села на стул, не сводя глаз с дочери и ожидая объяснений.

– Всё нормально. Любимая работа! Разве ты не знаешь?

Девушка отвернулась, не желая продолжать разговор.

– Но утром же всё было хорошо. Что ты делала сегодня? Новый препарат?

– Со мной всё нормально, мама. Вижу цель, иду верным путём. Занимаюсь наукой! – в голосе девушки послышались вызывающие нотки. – Знаешь, я сегодня подумала: наш институт – как Освенцим, и каждая лаборатория – со своим уставом, правилами и привычками, нигде и никто не расскажет, над чем он работает, что исследует и как идет опыт, только все друг другу вежливо улыбаются. Вот и я тебе ничего не расскажу. Да и сама толком не знаю, где, в какой области применят результаты моих великих исследований.

Девушка помолчала, вздохнула глубоко, справляясь с подступившими слезами.