Наживка

Джино возвращался с другого конца стоянки. Широкая физиономия успела порозоветь на солнце, кобура с девятимиллиметровым пистолетом болтается на некрасивой штанине бермудов. Он рухнул на скамейку, вытер пот со лба.

– Веришь, что на прошлой неделе снег шел? Слушай, старик, жара адская. Под тридцать еще до полудня. Хорошо бы, чтоб сынок пораньше явился, пока мы не изжарились.

– Что у Лангера?

Джино наклонился, потирая руки:

– Кое-что интересное. Они с Маклареном нашли залитый кровью дом без трупа, а Тинкер с Петерсоном нашли труп на рельсах без всякой крови. Переговорили друг с другом, благодаря чуду сотовой связи, и вот что получается. Похоже, старик, который истекал кровью в доме, и тот самый, что лежит на рельсах, одно лицо. Собираются привезти домработницу для опознания, но приметы вроде бы сходятся.

Магоцци слегка выпрямился на скамейке, нахмурился:

– Что за чертовщина?

– Насколько ребята пока понимают, кто-то выстрелил в старика в его доме, перебил артерию, наложил жгут, чтоб он не умер от потери крови, пока его к рельсам привяжут. Дикость, да? Хотели, чтоб он поезд увидел. Сейчас лежит на столе у Ананта, который склоняется к мысли об инфаркте.

– Господи боже. – Магоцци надолго задумался, недовольный каждой приходившей в голову мыслью. – Его до смерти испугали.

– Еще бы. Так или иначе, в него стреляли из сорок пятого калибра, а в нашего из мелкокалиберного оружия. Медики ничего общего определенно не видят.

– Значит, нет связи между тем и нашим.

– Кроме того, что оба старики и жили по соседству.

Магоцци протер глаза под вспотевшими веками.

– Не очень-то мне это нравится.

– Угу. Мне тоже. Но больше ничего не выходит, поэтому посмотрим правде в глаза: у нас два убийцы. – Джино покосился на пластиковые мешки у скамейки. – Старушка притащила?

Джино с улыбкой зажмурился.

– Нет. Меня заставила притащить. Тридцать фунтов каждый. Боялся ноги протянуть.

– Образцовый сотрудник отдела убийств. Выполняешь черную работу для подозреваемой.

– Выполняю просьбу пожилой женщины. Уважаю старость. Ну, еще гордость мачо, раз она несет пятьдесят фунтов земли для рассады.

– По-твоему, и тело перенесла бы?

– По мере необходимости. Она его в тачке катила.

– Жуть какая. Взвалить мертвого мужа в тачку! Хотя не так жутко, как мыть и брить. Говорю тебе, меня с души воротит. Только не рассказывай про старые времена. Сам знаю. Но сейчас не старые времена, и все это настоящая дичь.

Магоцци пожал плечами:

– Может, для стариков еще старые времена. Впрочем, и мне это тоже не дает покоя. Думаю, тут что-то не так.

Джино поднял брови:

– Да?

– Вряд ли она его убила, просто мы чего-то не видим.

– Например?

– Не знаю. Чувствую, и точка. Откуда шоколадом пахнет?

– От мешков с мульчей из какао-бобов, которую сыплют вокруг растений, на клумбах, на грядках, во всяких местах. В дождик похоже на бар «Херши». Здорово, правда?

– Не знаю. Как удержать соседских детишек, чтоб они ее не съели?

– Пристреливать.

Оба взглянули на новенький «мерседес» с откидным верхом, свернувший на подъездную дорожку к теплице и с визгом затормозивший в дюйме от перегородившей ее патрульной машины. Водитель выглядел вполне безобидно – средних лет, с небольшим брюшком, в дорогом костюме, помятом, но все-таки с виду хорошем, – однако, когда охранявший дорожку коп попытался его не пустить, он заплясал, задергался, словно тролль.

– Сын, должно быть, – предположил Магоцци.

Джино таращился на мужчину с глуповатой усмешкой.

– Черт побери. Я даже не сообразил. Знаешь, кто это? Джек Гилберт.

– Ну да, сын. Я и говорю…

– Нет, тот самый Джек Гилберт. Частный адвокат по искам о возмещении финансового и морального ущерба, которого телевидение рекламирует с песнями-плясками. «Не оставайтесь с носом, держите нос по ветру, который дует в паруса Джека Гилберта!» Точно, он и есть. Господи, бедный Марти. Представь себе подобного слизняка своим шурином…

Гилберт уже орал на полицейского, акцентируя словесные оскорбления широкими буйными жестами, смахивая на взбесившуюся ветряную мельницу.

– Боже, только погляди на него! Хренов стряпчий вообразил себя владыкой мира.

Магоцци встал, махнул копу, чтобы тот пропустил вновь прибывшего.

– Уймись. Он только что узнал о гибели отца, причем родная мать даже не потрудилась об этом его известить.

– Все равно слизняк, – упрямо повторил Джино, глядя на шагавшего к ним кратчайшим путем Гилберта и быстро отступая, когда тот подскочил так близко, что стал виден каждый сосудик в налитых кровью глазах.

– Вы кто? Детективы? – Гилберт бросил подозрительный взгляд на бермуды.

– Да, сэр. Детектив Ролсет, детектив Магоцци.

Он протянул обоим липкую потную руку, топчась на месте.

– Джек. Джек Гилберт.

Магоцци приготовился принести стандартные соболезнования, но возможности не представилось.

– Что тут за чертовщина творится, ребята, как думаете? Ограбление? Наезд?

– Следствие только начато, сэр. Мы еще даже не опросили…

– Господи Иисусе. – Джек Гилберт закрыл глаза руками. – Не могу поверить. Сотни людей в городе, включая мою собственную жену, хотят убить меня, а убили отца…

Джино вздернул брови: