Наживка для резидента

Хайбибула смотрел на меня, недобро прищурившись и пытаясь понять, зачем он со мной еще говорит. И вместе с тем осознавая, что прервать этот разговор не может. Полевые командиры, даже фанатики, чтобы выживать и бороться, обязаны обладать мозгами и некоторой гибкостью, в том числе моральной. И слушать голос разума.

— Где мне его искать? — спросил я.

— Я слышал, он отправился к Бешеному Латифулле. Там у него жалкие прислужники — Ахмед, Нафиз. Они будут воевать за хозяина.

— И вы не можете достичь этих мест?

— Нет.

— Ну что ж, желаю удачи и соблюдения договора.

— Мы еще встретимся, — зло пообещал Хайбибула.

— Обязательно. Рано или поздно, — кивнул я, широко улыбнувшись.

Я почему-то был в этом уверен. Потому что я охотник, а он дичь. Пусть хоть сейчас и не осознает этого.

На его счастье, пока он не моя дичь…

Глава 2

Книжник успешно вышел из города. Друзья не подвели — у них в стальном кольце правительственных войск, стиснувших Бекрай, было окно. Военнослужащие тоже любят деньги, особенно когда они немалые. Это Восток — здесь все со всеми могут договориться за хороший бакшиш.

Два дня Книжник и его верный слуга Раджаб отсиживались в поселке у одного старого знакомого, в стороне от зоны боевых действий.

— Они тебя ищут, — сказал Книжнику старый седой Сабри, предоставивший беглецам временное убежище.

Они сидели в тенистом дворе, отведывая терпкий, со специфическим ароматом кофе, секрет которого хозяин дома тщательно оберегал от посторонних.

— Кто? — спросил Книжник.

— Хайбибула… Он объявил Кабана предателем и рабом американцев. А тебя — его первым прихвостнем и правой рукой.

— Правая рука, — усмехнулся Книжник. — Тогда Кабан безумец, если хотел отгрызть свою правую руку.

— Ты с Кабаном в ссоре?

— Нет. Просто он все решал, как со мной лучше разделаться — тихо или с помпой, как с мерзким изменником. Я был близок с Большим Имамом. А зачем наследнику верные цепные псы старого хозяина, которые знают слишком много?

— Эта песнь стара как мир, Закария. Не нам менять вечные правила… Ох, плохо, если твои враги пойдут по следу и придут сюда.

— Это возможно, — кивнул Книжник. — Поэтому я не хочу долго злоупотреблять твоим гостеприимством.

— Я многим обязан тебе. А благодарность угодна Аллаху. Поэтому попытаюсь вывезти тебя в спокойное место. Только куда? В Иорданию, Турцию? У тебя есть деньги? Их понадобится немало.

— У меня есть знания, — постучал Книжник себя по голове пальцем.

— Кому нужна мудрость в век безумцев?

— Это вовсе не те знания, что завещаны нам Пророком. Это знание материй более приземленных, но пользующихся бо́льшим спросом. Так что деньги будут. Но уйти из страны я не могу.

— Почему?

— Много незавершенных дел. А незавершенные дела тянут в могилу.

— Тогда будь осторожен…

Сабри помог беглецам немного изменить внешность при помощи новых причесок, одежды и некоторых ухищрений. А потом повез их в своем старом грузовичке с тентованным кузовом за сто километров, в небольшой городок Эль Уме.

По дороге жалобно дребезжащий фургон тормозили на каждом шагу вооруженные люди. Некоторые узнавали Сабри и пропускали сразу. С другими он завязывал долгий, внешне доброжелательный, но опасный разговор.

— Родню на заработки везу, — радостно сообщал он. — Хватит им мой хлеб есть. Вон, племянник, посмотри, такой сильный, ему вагоны вместо тепловоза толкать. А брат хилый, но умный. Только сильным сейчас лучше быть, чем умным, правда, Али?

Старший на блокпосту, критически осматривая «родственников», усмехаясь, кивал и спрашивал:

— Почему они не бьются с оружием в руках за Халифат? Нам нужны и головы, и руки.

— Они трусы и бездельники. Из них такие же воины Аллаха, как мулла из моего ишака. Сбагрю их друзьям в Эль Уме. — При этих словах Сабри передавал офицеру деньги — не много, не мало, ровно столько, сколько положено.

— Езжай, пусть Аллах поможет тебе и твоей никчемной родне.

В этих разговорах каждое неправильно сказанное слово могло оказаться роковым. Но все обошлось. И они удачно добрались до Эль Уме.

Местность была подконтрольна Халифату, но более-менее мирная. По полям ползали тракторы, вдоль дорог стояли торговцы фруктами и ширпотребом. В самом городе работали магазины и кофейни, в водопроводных трубах без перебоя текла вода. Это был оазис относительного благополучия.

Сабри остановил фургон на центральной площади Эль Уме, на которую выходили мечеть с двумя минаретами и красочная, с росписью, арка входа на крытый рынок.

— Я сдержал свое обещание, — сказал старик.

— И я всегда буду помнить об этом, — кивнул Книжник.

Грузовичок запыхтел и, натужно взревев двигателем, тронулся с места, оставляя беглецов одних.

— Здесь нас ждет кров и еда, — с деланым воодушевлением объявил Книжник. — Здесь нам рады.

Немой неопределенно пожал плечами. Он уже давно сомневался в том, что есть на свете место, где им рады.

Книжник задумался, не решаясь сделать очередной шаг. Потом пришел к решению, вытащил из глубин своих карманов свернутую в трубочку пачку денег и сказал: