Наживка

Он закрыл дверь, прошел к столу, сел в кресло, покачал головой на стакан, который под опасным углом протягивал ему Джек, расплескивая виски по полу.

– Нет, спасибо.

Джек пожал плечами и принялся пить сам, хоть и держал в другой руке свой стакан.

– Бекки звонил, предупредил, где находишься?

– Бекки? Моей жене?

– Именно.

– Ох, Марти, это все равно что звонить мистеру Филчеру в мясную лавку, предупреждать, где я нахожусь, и услышать в ответ: «А мне какое дело, черт побери?» Если хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонил исключительно ради такого ответа, предпочту мясника.

– Бред какой-то.

– Возможно. После полбутылки виски случается. Я себе так представляю – минут через десять умру от алкогольного отравления, и уже убивать меня никому не потребуется.

– Не смешно.

– Нет, смешно. Объясню. Вчера вечером Бекки отсалютовала мне одним пальцем. Еще до стрельбы в коррале. «Кретин долбаный, проваливай в задницу, увидимся в суде». Даже в дом не впустила, я ночевал в купальне, приняв душ из садового шланга.

Марти с силой выдохнул, потянулся к одному из частично наполненных стаканов, которыми жонглировал Джек.

– Извини. Сочувствую.

– Не надо. Все равно я терпеть не могу этот дом. Извращенец-дизайнер, нанятый Бекки, сплошь расписал большую ванную лягушками. Можешь поверить? То же самое, что вставить кусок дерьма в рекламу «Будвайзера». – Он осушил стакан, снова налил. – Хочешь, долью тебе?

– Нет. Хочу, чтобы ты объяснил, зачем Мори в Лондон летал.

Джек взглянул на него:

– Не понял.

– Или в Прагу. Или в Милан. Или в Париж. – Марти бросил паспорт Джеку на колени, и тот резко дернулся.

– Черт возьми, что это?

– Паспорт. Я нашел его в ящике с рыболовными снастями, спрятанном в шкафу.

– У папы был паспорт? – Джек открыл книжечку, сильно прищурился. – Боже мой, до чего печать мелкая! Париж или Прага? Проклятые лягушатники даже штамп отчетливо не могут поставить…

– Париж. Он там провел один день. Не намного больше, чем в других местах. С каких пор Мори стал путешествовать по всему свету?

Джек пил, перелистывая странички.

– Господи Иисусе… И в Йоханнесбурге побывал?

– Хочешь сказать, что ничего об этом не знал?

– Об этом? – Он бросил паспорт рядом с собой на подушку. – Абсолютно ничего не знал. Все? Можно теперь отсюда уйти? Дьявольски жарко при закрытой двери.

– Зачем он прятал паспорт в ящике с крючками и блеснами? Зачем то и дело летал за границу и на другой день возвращался? Что он там делал, черт побери?

– Так я и знал. Знал и не ошибался. Из человека можно сделать копа, но из копа человека обратно не сделаешь. Ты снова превратился в дерьмового детектива. Что дальше? Опять будем в допросы играть? Хочешь перейти в сарай с инструментами? Там лампочка висит на проводе. Будешь мотать ее взад-вперед, как в кино?..

Марти закрыл глаза, бессознательно хлебнув из стакана.

– Может, лучше перестанем молоть ерунду и ты попросту скажешь мне правду, Джек? Знаю, в нашей семье так не принято – наверно, и в любой другой, черт возьми, – но вчера вечером я попробовал с Лили, и вышло удачно.

Джек хихикнул:

– Да? Какую же правду ты ей сказал?

Он взглянул ему прямо в лицо:

– Сказал, что собирался покончить с собой.

Рука со стаканом замерла в воздухе на полпути к губам.

– Господи боже мой, Марти! Из-за Ханны?

– Не только.

Это особенно озадачило Джека.

– Из-за чего же еще, ради бога?

Марти сделал очередной глоток, поставил стакан на стол, отодвинул одним пальцем подальше. Выпивка по-прежнему манит, хотя тюрьма вылечит, подумал он с мрачной улыбкой.

– Это страшная тайна, Джек. Давай меняться. Откровенность за откровенность.

Джек поставил свой стакан на пол, склонился, уткнулся локтями в колени.

– Я должен был тебя поддержать, старина. Не бросать одного. В списке сотен моих прегрешений, накопившихся за последнюю пару лет, это стоит в первых строчках.

– Выкладывай правду. Что тебе известно об убийце отца?

Джек улыбнулся, не двигаясь.

– Знаешь, Марти, правда не всегда такая, как кажется.

– Он убивает других людей, Джек. Ты должен помочь.

– Нет. Его дело кончено. Остался только я.

– Откуда ты знаешь, черт побери?

Джек посмотрел в стакан, вдохнул, с силой выдохнул.

– Лучше, пожалуй, с самого начала начать.

Иногда надо бесперебойно сыпать вопросами, заколачивать гвозди, но в ходе каждого допроса наступает момент, когда следует просто сидеть и молчать. Марти спокойно положил ладони на ручки кресла и принялся ждать, не сводя с Джека глаз.

– Не хочется терзать тебя, Марти. Я знаю, на что тебя толкнул старый гад.

– Он был хорошим человеком, Джек.

– Выйдет как с Элвисом.[36]

– Не понял.

– Ну, помнишь, что вышло, когда все узнали, что он наркоман? Я хочу сказать, парень был настоящий король, и кем вдруг оказался? Пузатым дерьмом, напичканным таблетками. Идол рухнул, мир пошатнулся. Ты к этому готов?

– Джек…