Нажми на «Play»

Трение было прекрасным, но мокрая джинсовая ткань – это отстой. Я просунула руку сзади под его пояс, хватаясь за тугую задницу. Он изогнулся, прижимаясь ко мне бедрами, втираясь в меня. Пожалуй, ванна была для этого недостаточно велика. Мы бы справились, но мой локоть ударился о бортик, кость прошила вибрация. Чертовски больно. Должно быть, он это заметил, потому что в следующее мгновение я поняла, что мы переворачиваемся. Еще больше воды выплеснулось на пол.

– Поднимись, – проворчал он.

– Хорошо.

Его руки скользили по моей коже, пытаясь удержать.

– Черт, ты скользкая.

Этот мужчина умел владеть своим телом. Я могла лишь держаться, запутавшись пальцами в его длинных волосах. Его губы скользнули по моей ключице, вверх по шее, заканчивая укусом в подбородок. Каждый дюйм моей кожи покрылся мурашками, живот напрягся. Большая рука обхватила и сжала мои ягодицы. В конце концов, мокрая джинсовая ткань не так уж плоха. Трение моей промежности о его вставший член вызывало довольно приятные ощущения. Не настолько приятные, как если бы он был обнажен, но все же.

– Ты слышала? – спросил он.

– Что? Нет.

Я слышала только, как колотится мое сердце. И вообще, кого это волнует? Сейчас не время прислушиваться. Сейчас – время чувствовать, и я чувствовала себя чертовски фантастически, сидя верхом на нем. К счастью, я знаю, как расставлять приоритеты. Я прижалась губами к его губам глубоким влажным поцелуем.

Он вырвался, отвернул голову.

– Подожди, – сказал он, и вскоре последовало: – Черт подери.

Издалека, издалека (кажется, из соседней комнаты) донесся голос.

– Малкольм? Дорогой?

Женский голос, сопровождаемый топотом нескольких пар ног. У нас появилась компания.

Что, черт возьми, происходит?

– Мама? – отозвался он, его лицо недоверчиво исказилось.

О черт, он оставил входную дверь открытой!

– У нас более ранний рейс, – крикнула мама. И для протокола, она казалась очень милой женщиной. Но, черт возьми, я не хотела встречаться с ней в таком виде. Какое замечательное первое впечатление.

– Более ранний? – переспросил Мэл.

– Это не проблема, не так ли?

– Твои родители пришли в гости? – спросила я яростным шепотом. – Прямо сейчас?

Он зажмурился и прошептал в ответ:

– Я что, забыл тебе сказать?

– Мэл? Милый? – окликнула его мама. – Все в порядке?

– Нет, нет. Это совсем не проблема, мам. Все хорошо.

– Мы были так взволнованы, когда ты рассказал нам об Энн.

– Она просто потрясающая. – Он окинул мою грудь долгим взглядом. – Тут я с тобой согласен.

– Мы решили просто приехать сюда и встретиться с ней. Я думаю, нам надо было предупредить тебя.

Его ухмылка была чистым злом. Сам ад позавидовал бы.

– О, ты хочешь познакомиться с Энн? Потому что она на самом деле…

Я закрыла ему рот ладонью.

– Не смей, твою мать, – прошипела я.

Проклятие. То, что он считал забавным, могло просто убить одного из нас. В этой ситуации на кону определенно стояла его жизнь. Его глаза смеялись, но он кивнул, запечатлев поцелуй на моей ладони. Я медленно убрала руку и посмотрела на него, сузив глаза.

– Что ты сказал? – спросила его мама.

– Говорю, что она скоро вернется с работы, мам.

– Замечательно.

– Прости, – беззвучно смеясь, одними губами сказал он.

– Мудак, – одними губами отозвалась я.

Он схватил меня за затылок, потянулся к губам. Если бы только мне не нравилось так сильно целовать его.

– Сынок, – позвал глубокий голос из другой комнаты.

– Привет, пап. – Мэл уткнулся лбом мне в плечо. – Не входите.

– Нет, нет, не будем.

– На полу много воды, – как ни в чем не бывало сказала его мама. – Не слишком ли ты взрослый, чтобы вот так плескаться? Что, черт возьми, ты наделал? Где у Энн швабра?

– В кухонном шкафу, – прошептала я.

– А, в кухонном шкафу, мам. Спасибо. Наверное, я увлекся. – Мэл откинул голову на спинку ванны. Скосил глаза, осматривая пол. – Посмотри, что ты наделала, юная леди.

– Это ты забрался в мою ванну, – тихо ответила я.

Конечно же, ванная была довольно сильно затоплена. Вода растеклась по полу, и ее поток вытекал из-под двери в гостиную.

– Какой беспорядок. Надо прибраться.

– Извини, тыковка. Я не против убирать свое дерьмо и все такое, но я рок-звезда. Рок-звезды не моют полы. Так просто не делается.

– Ты помогаешь наводить беспорядок, ты помогаешь его убирать. Границы, Мэл.

– Ты не понимаешь. – Он закрыл глаза, на лице застыло притворное отчаяние. – Это руки художника. Как думаешь, Бонэм^[19] станет мыть полы?

– Кто? – в замешательстве спросила я.

– Джон Бонэм.

– Ах, да. Что ж… если бы Джон Бонэм пролил воду на пол, да, я думаю, он вымыл бы пол.

– Ну, он не может это сделать. Он умер.

Я склонила голову набок.

– Что… о ком мы вообще говорим?

– Ты не знаешь, кто такой Джон Бонэм? – спросил Мэл, повысив голос.

– Ш-ш-ш. Твои родители нас услышат.

– Прости. Ну же, тыковка, ты должна знать, кто такой Бонэм. Ты издеваешься надо мной, да?

– Прости.

– Ах, цыпа, – вздохнул он, медленно и печально качая головой. – Я не уверен, что смогу засунуть член в женщину, которая даже не знает, кто такой Джон Бонэм.

– «Засунуть член»? – спросила я, и мои брови, кажется, соприкоснулись. – Ты действительно только что это сказал?