Нажмите кнопку

Он чувствовал, как сильно бьется сердце и дрожат конечности. Он отпустил летучую мышь. Та улетела в темный угол и вцепилась в деревянную стену.

Джул судорожно сорвал с себя рубаху. Губы его дрожали. На его лице горела улыбка безумца.

Он сунул руку в карман брюк и вытащил маленький перочинный ножик, который похитил у матери.

Раскрыл лезвие и провел по нему пальцем. Нож прорезал кожу.

Дрожащей рукой он вцепился себе в горло. Полоснул по шее ножом. Кровь потекла по пальцам.

– Граф, Граф! – кричал он в безумном восторге. – Пей мою алую кровь! Пей меня! Пей меня!

Спотыкаясь о консервные жестянки, поскальзываясь, он двинулся к мыши. Мышь слетела со стены, метнулась через комнату и вцепилась в противоположную стену.

Слезы потекли по щекам Джула.

Он заскрежетал зубами. Кровь текла по его плечам и по впалой безволосой груди.

Все тело лихорадочно подергивалось. Он шагнул к противоположной стене. Оступился и упал, распоров бок об острый край жестяной банки.

Руки его взметнулись. Он схватил летучую мышь. Приложил ее к своему горлу. Опустился спиной на холодный сырой пол. Вздохнул.

Принялся стонать и хвататься за грудь. Содержимое желудка подступало к горлу. Черная мышь у него на шее беззвучно слизывала его кровь.

Джул ощутил, как жизнь вытекает из него.

Он подумал обо всех прошедших годах. Об ожидании. О своих родителях. О школе. Дракуле. Мечтах. Об этом. Этом нежданном счастье.

Глаза Джула резко распахнулись.

Зловонная комната поплыла вокруг него.

Он с трудом дышал. Он раскрыл рот, чтобы глотнуть воздуха. Он втянул его в себя. Воздух был полон смрада. Он закашлялся. Тощее тело содрогалось на холодном полу.

Языки тумана покидали его сознание.

Выплывали один за другим, похожие на шелковые вуали.

Внезапно его разум заполнила ужасающая ясность.

Он ощутил пронзительную боль в боку.

Он осознал, что лежит, полуобнаженный, среди мусора и позволяет летучей мыши пить свою кровь.

Со сдавленным криком он протянул руку и оторвал от себя меховой комок. Отшвырнул от себя. Мышь вернулась, овевая ему лицо хлопающими крыльями.

Джул с усилием поднялся на ноги.

Двинулся к двери. Он едва видел. Он пытался остановить кровотечение из горла.

Ему удалось распахнуть дверь.

После чего, вырвавшись на темный двор, он упал лицом в высокую траву.

Он пытался позвать на помощь.

Но ни звука, если не считать бессмысленного бульканья, не сорвалось с его губ.

Он услышал хлопанье крыльев.

После чего внезапно все затихло.

Сильные пальцы осторожно подняли его с земли. Умирающий взгляд Джула различил высокого черноволосого мужчину, глаза которого сверкали, словно рубины.

– Сын мой, – произнес мужчина.

Перевод Е. Королевой

Кто хочет, тот добьется (В соавторстве с Ричардом Кристианом Матесоном)

Он проснулся.

Было темно и холодно. И тихо.

«Хочу пить», – подумал он. Зевнул, попытался сесть, но тут же взвыл от боли, ударившись обо что-то головой. Потер ушибленный лоб, и боль перебралась дальше к затылку.

Тогда он повторил попытку сесть, но уже медленно – и снова ударился головой. Похоже, его зажали между матрасом и чем-то наверху. Он поднял руку и потрогал преграду. Мягкая и податливая, она проминалась под пальцами. Он провел по ней рукой, но так и не дотянулся до того места, где она заканчивалась. Он нервно сглотнул и вздрогнул.

Во имя всего святого, что это значит?

Он попробовал перекатиться на левый бок и охнул – и здесь его остановила преграда. С беспокойно бьющимся сердцем он попытался перекатиться вправо, но и там было то же самое. Стало быть, его обложили со всех четырех сторон. Сердце сжалось, словно раздавленная металлическая банка, кровь побежала по венам в сто раз быстрей.

В следующий миг он понял, что лежит в одежде. На нем были брюки, пиджак, рубашка, галстук и ремень. И ботинки на ногах.

Он засунул руку в карман брюк, нащупал холодную металлическую коробочку и поднес к лицу. Откинул крышку и крутанул колесико большим пальцем. Ворох искр, но ни следа пламени. Еще одна попытка, и огонек все же загорелся.

Он снова вздрогнул, заметив апельсиновый оттенок своей кожи. Потом рассмотрел в свете пламени то, что его окружало.

И едва не закричал от увиденного.

Он лежал в гробу.

Зажигалка выпала из руки; пламя прочертило желтую полосу в воздухе и погасло. Он снова оказался в полной темноте, ничего не видел и слышал только собственное испуганное дыхание, с шумом вырывающееся из горла.

Давно он здесь лежит? Несколько минут? Часов?

Дней?

Мелькнула надежда, что это всего лишь ночной кошмар, что его сознание застряло в каком-то извращенном сне. Но он и сам понимал: это неправда. Понимал, с пугающей ясностью, что произошло на самом деле.

Его поместили туда, куда он больше всего боялся попасть. Он совершил фатальную ошибку, рассказав об этом. Они не смогли бы придумать для него лучшую пытку. Даже если бы думали сто лет.

Господи, неужели они до такой степени его ненавидели? Ненавидели настолько, что решились на такое.