Нажмите кнопку

Священник повернул голову к Маку, кивнул, и на его румяных щеках обозначились ямочки.

Мак ушел. Узник поднял голову.

– Скажите, сын мой, – заговорил священник, – отчего так взбудоражена ваша душа? Вы ищете способа покаяться?

Узник беспокойно передернул плечами.

– Выслушайте, – сказал он. – Вы можете просто выслушать меня? Выслушать, не вставляя своих реплик?

– Конечно, сын мой, – ответил священник. – Затем я и пришел. Однако…

– Отлично.

Узник подался вперед. Его лицо напряглось.

– Выслушайте меня, – снова сказал он. – Я не Джон Райли. Мое имя Филип Джонсон.

Священник болезненно поморщился:

– Сын мой…

– Вы обещали выслушать, – напомнил ему узник.

Священник опустил веки. На лице появилась печать мученичества.

– Что ж, говорите.

– Я – физик-ядерщик.

Узник умолк, потом вдруг спросил:

– Который сейчас год?

Священник открыл глаза и вяло улыбнулся:

– Но вы наверняка…

– Умоляю, скажите.

Чувствовалось, беседа слегка раздосадовала святого отца. Он пожал сутулыми плечами:

– Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.

– Что? – встрепенулся узник. – Вы не шутите?

Он пристально глядел на священника.

– Не шутите? – снова спросил узник.

– Сын мой, нет смысла шутить.

– Значит, тысяча девятьсот пятьдесят четвертый?

Священник раздраженно поглядел на него и кивнул:

– Да, сын мой.

– Тогда все объясняется, – сказал узник.

– Что, сын мой?

– Выслушайте и постарайтесь поверить, – попросил узник. – Я физик-ядерщик. Во всяком случае, был им в тысяча девятьсот сорок четвертом году.

– Не понимаю, – признался священник.

– Я работал в секретной атомной лаборатории, которая находилась в недрах Скалистых гор.

– В Скалистых горах? – недоверчиво спросил священник.

– Об этом никто не знает, – продолжал узник. – Сведения о ней не публиковались. Завод построили в сорок третьем для экспериментов с расщеплением атомного ядра.

– Мы знаем об Окридже[13], – сказал священник.

– Наша лаборатория была небольшой и строго засекреченной. За ее пределами лишь немногие знали, над чем там работают.

– Но…

– Слушайте дальше. Мы работали с ураном двести тридцать восемь.

Священник сделал новую попытку заговорить.

– Это изотоп урана. Природный уран на девяносто девять процентов состоит из этого изотопа. Однако способа расщепления урана никто не знал. Мы пытались найти этот способ и заставить уран расщепляться. Понимаете?

Лицо священника выражало полное замешательство.

– Впрочем, вам незачем это понимать, – поспешно добавил узник. – Важны не технические детали. Важно то, что произошел взрыв.

– Вз…

– Да, взрыв.

– Однако… – попробовал возразить священник.

– Это было в тысяча девятьсот сорок четвертом, – сказал узник. – То есть… десять лет назад. И вот я просыпаюсь и обнаруживаю, что нахожусь… Кстати, где мы находимся?

– В государственном исправительном учреждении, – привычно отбарабанил священник.

– Штата Колорадо?

Священник покачал головой:

– Нет, штата Нью-Йорк.

Узник поднес ко лбу левую руку и нервно запустил пальцы в волосы.

– Две тысячи миль, – пробормотал он. – Десять лет.

– Сын мой…

Узник взглянул на священника:

– Вы не верите?

Священник грустно улыбнулся. Узник беспомощно развел руками:

– Что мне сделать, чтобы вы поверили? Понимаю, это звучит как выдумка. Оказаться переброшенным через пространство и время…

Он нахмурил брови:

– Быть может, вместо переброски через пространство и время меня вышвырнуло из собственного разума. Возможно, я стал кем-то другим. Наверное…

– Выслушайте меня, Райли.

Узник сердито поморщился:

– Я же вам говорил. Я не Райли.

Священник опустил голову.

– Вам нужны эти ухищрения? – спросил он. – Вам так нужно пытаться избежать правосудия?

– Правосудия? – воскликнул узник. – Я не преступник. Я даже не являюсь человеком, именем которого вы упорно меня называете.

– Полагаю, нам было бы лучше вместе помолиться, – сказал священник.

Узник отчаянно оглядывался по сторонам. Потом наклонился и схватил священника за плечи.

– Не смейте…

– Не бойтесь, я не причиню вреда, – скороговоркой произнес узник. – Просто расскажите про этого Райли. Кто он такой?.. Хорошо, хорошо, – пошел на попятную узник, заметив умоляющий взгляд священника. – Кто я такой? Каково мое происхождение?

– Сын мой, зачем вам понадобилось…

– Прошу вас, расскажите. Ради бога. Меня же должны каз… Да? Это так?

Священник непроизвольно кивнул.

– И двух часов не пройдет… Почему бы вам не сделать то, о чем я прошу?

Священник вздохнул.

– Какое у меня образование? – спросил узник.

– Не знаю, – ответил отец Шейн. – Мне ничего не известно о вашем образовании, происхождении, семье и…

– Но согласитесь, что Джон Райли не может обладать познаниями в ядерной физике, – торопливо проговорил узник. – Разве такое возможно?

Священник осторожно пожал плечами.

– Полагаю, что нет, – сказал он.

– Что он… что я натворил?

Священник закрыл глаза.

– Прошу вас, – прошептал он.

– Что я натворил? – снова спросил узник.

Священник стиснул зубы.

– Вы воровали, – сказал он. – И убивали.

Узник в полном недоумении глядел на святого отца. У него сперло дыхание. Он сжал кулаки и даже не заметил, как из них закапала кровь.