Назидательные новеллы

- Ах, ты еще и гадалка? - сказала донья Клара. - Ну, так клянусь жизнью моего благоверного, ты мне погадаешь! Ах ты, золотая моя девушка! Ах ты, серебряная! Ах ты, жемчужная! Ах ты, рубиновая! Ах ты, небесная - лучше я уже и сказать не сумею.

- Вот, дайте ей ладонь да еще дайте, чем сделать крест, - сказала старуха, - тогда увидите, что она вам расскажет; знает она побольше, чем иной доктор медицины!

Опустила жена пристава руку в кошель и увидела, что не было у нее ни бланки . Она попросила куарто у девушек, - и ни у одной не нашлось; не было ничего и у соседки. Увидев это, Пресьоса сказала:

- Что до крестов, все кресты, конечно, хороши, но золотой или серебряный куда лучше; а если сделать крест на ладони медной монетой, то имейте в виду, что это портит удачу... мою по крайней мере; а потому мне бы хотелось сделать первый крест золотым эскудо или хотя бы осьмерным, или в крайнем случае четверным реалом; я ведь все равно, что ризничий; когда есть хорошие приношения, бываю радехонька!

- Остра ты, девушка, бог с тобою! - сказала соседка.

И, повернувшись к лакею, сказала:

- А у вас, сеньор Контрерас, не найдется под рукой четверного реала? Одолжите мне; когда придет доктор, мой муж, я вам отдам.

- Да, есть, - ответил Контрерас, - да только он у меня заложен за двадцать два мараведиса, которые я заплатил вчера вечером за обед, - одолжите мне их, так я мигом за ним слетаю.

- У нас у всех нет ни одного куарто, - заметила донья Клара, - а вы просите двадцать два мараведиса! Что вы, в самом деле, Контрерас, какой вы всегда дерзкий!

Одна из присутствовавших девушек, видя такой неурожай в доме, сказала Пресьосе:

- Скажи, малютка, а ничего, если сделать крест серебряным наперстком?

- Напротив, - ответила Пресьоса, - самые лучшие кресты делаются серебряными наперстками, если только их много.

- У меня всего-навсего один, - ответила служанка, - если его довольно, вот он, но с уговором, что ты мне тоже погадаешь.

- За один наперсток стольким гадать? - вставила старуха цыганка. - Кончай скорей, внучка, уже становится поздно.

Взяла Пресьоса напересток и руку жены пристава и заговорила:

Ты красотка, ты красотка,

Ты серебряные лапки,

Муж тебя нежнее любит,

Чем властитель Альпухарры.

Ты смиреннее голубки,

Хоть порой приходишь в ярость

Как оранская тигрица

Или львица из Оканьи.

Но едва взглянуть успеешь,

И прошла твоя досада,

И опять ты, как овечка,

Или как миндальный сахар.

Споришь много; ешь ты мало;

И ревнива сплошь да рядом;

Потому что пристав - ветрен,

Часто посох прислоняет.

Ты была еще девицей,

Одному мила красавцу;

Пусть неладны будут люди,

Разрушающие счастье!

Если б приняла ты постриг,

Ты б игуменьей уж стала;

У тебя для черной бабки

На ладони линий двадцать.

Говорить бы не хотелось;

Все равно, скажу, пожалуй;

Овдовеешь ты, и дважды;

Оба раза выйдешь замуж.

Ты не плачь, моя сеньора;

Не всегда же ведь цыганкам

Как евангелию верить;

Перестань же, полно плакать.

Так как суждено, чтоб пристав

Пережил тебя, то значит,

Нечего и сокрушаться

О вдовстве, тебе грозящем.

Скоро ждет тебя наследство

Крупное, и очень даже;

Будет сын у вас, каноник;

Хоть собор не обозначен;

Только вряд ли что Толедский.

Будет дочка-светлоглазка;

Если примет постриженье,

Настоятельницей станет.

Если муж твой в этот месяц

Не скончается внезапно,

Будет он коррехидором

В Бургосе иль в Саламанке.

У тебя еще есть прелесть

Родинка, что месяц ясный;

Он незримые долины

Антиподам озаряет.

Чтоб ее увидеть, дал бы

И слепец четыре бланки.

Вот, теперь ты улыбнулась;

Ну, и прелесть же ты, право!

Будь внимательна, не падай,

И в особенности навзничь;

Это может быть опасным

Для такой почтенной дамы.

Много есть еще сказать мне:

Хочешь - в пятницу узнаешь;

Кое-что приятно будет,

А иное неприятно.

Пресьоса кончила гадание, и у присутствующих разгорелось желание узнать свою судьбу. Все стали просить ее погадать, но она отложила это до будущей пятницы, причем все пообещали, что у них будут серебряные реалы для делания крестов. В эту минуту вошел сам пристав, которому уже рассказали чудеса про гадалку. Он заставил цыганок немного потанцевать и признал истинными и заслуженными похвалы, расточаемые Пресьосе. Затем он опустил руку в кошель с видом человека, желающего подарить деньги, и хоть он его и обшарил, и встряхнул несколько раз, и поскреб, а все-таки вынул пустую руку и сказал:

- Клянусь богом, у меня нет ни бланки! Подарите вы, донья Клара, реал Пресьосе. Я вам потом отдам.

- Хорошее дело, сеньор, нечего сказать! Так вот и выложили вам реал! У всех нас не нашлось даже куарто, чтобы поставить знак креста на руке, а вы хотите, чтобы у нас оказался целый реал?!

- Ну, так дайте ей один из ваших валлонских воротников или какую-нибудь другую вещицу. Когда Пресьоса зайдет к нам в следующий раз, мы ее лучше одарим.

На это донья Клара заметила:

- Вот для того, чтобы она еще раз зашла, я и не хочу теперь ничего дарить Пресьосе!