Назия просит обойтись без поминок

– Назия хотела, чтобы ты приехал, – отозвалась Наурин, криво улыбнувшись ему, что заставило Салима задуматься: действительно ли она рада видеть зятя спустя столько лет? – Нет причин для беспокойства, – добавила она уже другим тоном. – Просто перестань уже обращать на нее внимание, Салим-бхай. Она тебя постоянно будет провоцировать сегодня. У нее дурное настроение.

– Прости. Но она настроила Сабин против меня. Как я могу молчать?

– Постарайся не отвечать на ее выпады, – ровно произнесла она. – Мы найдем способ расположить к тебе Сабин – вместе. А пока идем выпьем чаю.

Ее собранность успокоила Салима, и он поспешил вернуться в салон к остальным гостям. Наурин пошла за ним следом, притормаживая время от времени, чтобы допить по пути вино из бокала Парвин. Трезвой ей определенно не пережить тот хаос, что принесли с собой в ее дом гости Назии. Наурин понимала: если она хочет, чтобы все ладили, ей придется выйти из зоны комфорта и начать командовать.

– Письмо Назии отвлечет их от тяжких дум… – пробормотала она. – Осталось потерпеть эту мелодраму всего несколько минут.

* * *

Сорайя вошла в салон с полным подносом: там теснились чашки, сахарница и чайник, от которого шел тонкий дымок. Би Джаан вкатила за ней следом сервировочную тележку, заставленную тарелками с самосой и куриными отбивными, подносом клаб-сэндвичей и сервировочным блюдом, полным спагетти болоньезе.

– Ого! – самодовольно ухмыльнулась Парвин. – Сама готовила, Нури? Если так, то нам всем стоит поберечься.

Наурин послала Парвин хмурый взгляд, призывая ее замолчать. Та опустила глаза и прочистила горло.

– Ты действительно не поскупилась на угощения, Наурин! – воскликнула Долли, восхищенно округлив рот. – Не стоило так заморачиваться.

Передавая Долли чашку и наливая ей чай, Сорайя отчаянно боролась с желанием пояснить, что Наурин-биби вовсе не корпела на кухне полдня, готовя все эти деликатесы, хвалить нужно Би Джаан. Но в одном Долли была права: ее тете и правда не стоило так заморачиваться с готовкой, если все лавры в итоге достанутся хозяйке.

– Я ничего и не сделала, – сказала Наурин, жестом велев Би Джаан раздать тарелки гостям. – Вот что бывает, когда у тебя отличная прислуга. И знает, как приготовить приличный стол.

– Доллар стоит уже больше ста пятидесяти пяти рупий! – сообщил Фарид. – Имран теряет контроль над правительством.

Затушив сигарету о пепельницу, Асфанд забрал из рук экономки две тарелки, протянул их Фариду и Салиму и сделал жест в сторону тележки. Фарид поднялся с дивана, уверенный, что его взгляд на первый срок партии «Движение за справедливость»[10] получит громкое одобрение.

– Знаете, – сказал Салим, – я удивлен, что эта партия смогла выиграть выборы в Карачи и обойти ДМК.

– Да?! – циничным тоном переспросила Парвин. – Твоей любимой ДМК конец, друг мой. Ее разнесли в щепки после операции рейнджеров.[11] Честно говоря, это расплата за то, что они десятилетиями терроризировали город, вставляя всем палки в колеса забастовками и убивая неугодных.

Салим медленно кивнул, не зная, стоит ли защищать политическую партию, к которой он уже не испытывает былой любви.

– Я все равно думаю, что у Имрана есть потенциал, – заметила Парвин, забирая у Би Джаан тарелку и накладывая себе щедрую порцию спагетти.

– Не знал, что ты так яро поддерживаешь «Движение за справедливость», Пино, – поддразнил ее Фарид. – Твой покойный муж, Сардар Ваджид Али, небось в могиле от таких слов переворачивается. Разве для того, кто поддерживал ПНП[12], не сродни богохульству вдруг стать фанатом Имрана Хана?

Парвин захихикала, совершенно не задетая укором.

– Я удивлена, что вы, журналисты, вообще можете думать о какой-либо другой партии, кроме «Движения за справедливость», – фыркнула она. – Что в газетах, что по телевидению только и трубят о том, какой Имран великий спаситель.

– У нас нет выбора, Пино, – ответил Фарид. – Нам нельзя высказывать никакой критики в отношении нынешнего правительства. Это просто трагедия.

– Единственная трагедия – это то, как страдают сторонники Имрана Хана, – возразила Парвин. – Если мы хотели еще одно неудачное правительство, нужно было остаться при предыдущих лысоголовых.

Сорайя была не так сильна в английском, как гости, поэтому с трудом могла понять, о чем они беседуют. Но последовавший за словами Парвин дружный взрыв смеха подтвердил ей, что та пошутила. Девушке нестерпимо захотелось улыбнуться, будто только так она смогла бы приобщиться к чему-то непонятному, но забавному. Однако она лишь расправила свое сари, наклонилась и вежливо протянула Салиму чашку.

– Разве это не то сари, в котором Назия была на нашей свадьбе? – Салим указал пальцем на наряд Сорайи, сдерживаясь, чтобы тотчас не обвинить ее в краже. – То, что принадлежало моей матери?

С лица Сорайи сползла улыбка.

– Назия-апа подарила его мне за несколько недель до своей смерти.