Назло папе куплю маму

Рядом стояли скляночки, одна из которых была перевернутой и пустой. Хрустальная крышка от второй, похожей на огромный перевернутый бриллиант лежала на алой луже крови чужого халата. Третий флакон был черным, мрачным с серебристой крышкой в виде черепа. Он стоял на полу рядом с обилием красных бинтиков, собранных в одну кучку.

Стоило чистой ватке коснуться моей руки несколько раз, как вампира отмело в сторону. Он сидел на полу, спрятал лицо в сгибе руки так, словно к нему нежно прижимается бомжик в общественном транспорте, распространяя аромат немытого тела.

Расстояние между нами было такое, словно из нас двоих вампир – это я. А он – несчастная девственница, которую волей случая решили совратить и обескровить.

– Не шевелись, – сдавленно прошептал вампир, выдыхая и снова осторожно идя в атаку с бинтом. Сейчас он напоминал рыцаря, который сражается с драконом. Ткнув мне в запястье ваткой несколько раз, он резко отскочил, словно сейчас я откушу ему половину руки, прожую и потребую вторую половину.

– Афу–афу–афу! – резко задышал он, отворачиваясь. – Спокойствие! Я спокоен… Я спокоен!

Я посмотрела на свою руку, под которой набежало немного крови. Две дырочки едва – едва кровили.

– Лежите и не шевелите рукой, – дрогнувшим произнес Рафаэль, прикрывая часть лица сгибом руки. Тонкая рука с ножницами осторожно возила бинтиком вокруг раны. Сосредоточенные горящий жутким огнем глаза внимательно следили за каждым своим движением.

– А–а–а–аф! – выдал вампир, словно глотая воздух. Он шарахнулся от меня, пытаясь отдышаться в сторонке на четвереньках.

Я посмотрела на рану, которая снова начала кровоточить и почувствовала, как внутри появилась жуткая слабость. Кровь медленно сочилась, а мне стало дурно. Но я сдержалась, пытаясь дышать глубоко.

– Давайте я сама, – посмотрела я на закушенный белоснежными клыками согнутый палец.

– Ты не знаешь ни пропорции, ни очередности, чтобы не осталось следов, – простонал он, снова закусив собственный палец и на секунду закрыв глаза. – А зная тебя, ты еще хуже сделаешь!

– Как вы вообще среди людей живете? – шепотом спросила я, глядя на то, как он сглатывает и коситься на бинт, пропитанные зельем. Рана и правда затягивалась. И уже не выглядела такой жуткой, как раньше.

– При помощи… магии, – послышался стон, а ко мне снова устремился рыцарь с ваткой в дрожащей белой руке. – Есть ряд заклинаний, которые позволяют спокойно смотреть на чужую кровь. Их вампиры учат с детства.

Рыцарь бинтика и примочки стиснул зубы, зажмурился и приоткрыл один светящийся глаз.

– А сейчас, когда я… лишен магии… – простонал Рафаэль. – Я ничего не могу с собой поделать… На то, видимо, и был расчет…

– А как же гоблин? Разве он не может мне обработать руку? – спросила я, глядя на закрытую дверь.

– Он с Дэнфером. Кто–то должен контролировать ребенка, – процедили мне, осторожно выставляя руку с черным флаконом и поливая им мое запястье.

– Ай–я–я–яй! – вздрогнула я от боли. Щиплет неимоверно! И еще какой–то синий дымок идет. – Это что за зелье?

– Это запрещенное зелье, – сглотнул клыкастый рыцарь, отдергивая руку с флаконом и снова устремляясь со свежей ваткой в атаку. – Конфискат из зельеторговцев. Опасно для жизни. Но имеет… ряд полезных свойств…

– А это что на ватке, – спросила я, чувствуя, что от прикосновения ватки становится легче. И щипать перестает.

– Это зелье, нейтрали… зует яд, оставляя лечебное… свойство, – простонал вампир, снова закусив палец. – Как же я ненавижу вас, мадам. Особенно сейчас… Вот если бы вы знали…

– А долго еще? – спросила я, глядя на чудовище с сочувствием. Это ж сколько сил нужно, чтобы сдержаться.

– Нет, – послышался глухой стон. Я посмотрела на руку, видя две маленькие точки, похожие на два расчесанных комариных укуса.

Я молчала, видя, как рыцарь отчаянно пытается отдышаться в сторонке, чтобы снова предпринять меры по спасению прекрасной дамы от самого себя.

– Вы почему молчите? – послышался сдавленный голос. Белоснежные клыки впились в собственный палец.

– Мне показалось, что вам неприятно со мной разговаривать, – еле слышно ответила я.

– Никогда не думал, что скажу это, – выдохнул и мотнул головой Рафаэль. – Но можете позадавать мне глупые вопросы? Так намного легче.

– А как Дэнфер будет учиться? А вдруг кто–то рядом порежется? – спросила я, видя, как покрасневшая кожа белеет и затягивается.

– Я предупредил Академию. Они обеспечат его специальным артефактом, – выдохнули мне, почти неглядя, водя ваткой по ране и припухшим окрестностям.

– А вам такой дать не могут? – спросила я осторожно.

– Я что? Студент? – послышался задыхающийся голос, а от раны остались две маленькие красные точки. – Это уникальная вещь, существующая в единственном экземпляре. Обычно его не выдают. Но я договорился.

Я промолчала, видя, как рука почти пришла в норму.

– А теперь медленно отползайте, прикрыв шею волосами, – послышался тихий вздох. – И, умоляю, не делайте резких движений.

– Почему? – шепотом спросила я, не понимая, почему он так смотрит на ножницы.