Назло (СИ)

Холодный ветер освежал. Становилось легче дышать, приятно находиться в городе и немного помедитировать, перед возвращением домой. Стыли белки глаз, но сейчас это было даже приятно, и мозг игнорировал шум, доносящийся с проезжей части. Молодая медсестра быстро распрощалась с врачом, спокойно отправилась в свою сторону, о чем-то размышляя, а тот… долго стоял на месте, просто улыбаясь. Сколько там продуктовых работают допоздна? Может, к банке горошка взять еще и мяса, и приготовить глупой, нерадивой соседке адекватный ужин?..

Она расслабленно качала ногами, разочарованно таращась на пустой холодильник. Живот сводило от голода, хотя ни денег, ни соседа не было, и девушка уныло скребла по столу вилкой, собирая в кучу хлебные крошки.

За окном меркло. Иногда оттуда доносились завывания сквозняка, и мелкие капли, что сыпались с неба. Очень быстро ясный небосвод заволокло тучами — приближалась зима. Медленно и неотвратимо.

Скрипнул замок в двери. Ленивое, депрессивное тело, что уже почти лежало на столе тотчас оживилось, и навострило уши. Пришел? А принес что-нибудь? Послышалось, как мужчина раздевается. Снимает пальто, вешает его в шкаф в прихожей… ставит на полку ботинки, смахивая с них пыль, однако, среди всей этой толще звуков Хелен точно расслышала шуршание пакета.

— Привет, лучший работник месяца! — Весело вскрикнула она, расползаясь в странной улыбке. — Что купил? Поделись, пожалуйста, я целый день на одних корнишонах…

— Привет. — Врач с ухмылкой склонил голову. — Ты такая милая только когда тебе что-то нужно?

— Обычно да. Но по настроению тоже бывает. Что есть будем?

— Морепродукты любишь? — Тихо спросил Райт, заходя соседке за спину. — Будешь пасту с ними? — Он положил руки девушке на плечи, прикрывая глаза.

— Ух, сегодня какой-то особый день? Отмечаем что-то? — Идл закусила губу, чувствуя слюны во рту больше, чем обычно. — Конечно буду, вкусно! А огурцы есть?

— Есть. — Мужчина усмехнулся еще шире. — Ну, может… мой выход на работу.

— Круто. Я возьму огурец, и подожду у себя. Ты же, вроде, не любишь, когда кто-то мешается под ногами. — Она лукаво улыбнулась, сузив глаза.

— Верно. Не люблю. — Хоффман довольно кивнул.

Покопавшись в сумках, Хел быстро нашла предназначенные специально для нее огурцы. Взяла один, и, пока врач отвернулся, откусила жопку у немытого продукта. Какая разница? Выглядит же чистым. Земли же на нем нет. Вот и славно.

Грустно улыбаясь себе под нос, девушка медленно ушла с кухни, а оказавшись в комнате, тотчас завернулась в плед вместе с полусъеденным овощем. Уже не будет болеть живот. Паста — это, конечно, круто, но есть ведь огурцы? А пока они есть, все хорошо.

Глаза в тот же миг начинали слипаться. Долгий день в диалогах с людьми, которых она считала близкими, вечер бессмысленных, бесполезных ожиданий. Она вздыхала пустоте своего существования, но не жалела об этом. Не жалела, пока в ту же секунду под крышкой темной сковородки томилась паста с мидиями и кальмарами…

«Хел, ужин» — обронил Райт, вновь начиная улыбаться, когда блюдо было готово, однако понимая, что девушка не идет, сдвинул брови и направился в сторону темной прохладной комнаты.

Увидев, что соседка уже сопит, тяжело, прерывисто дыша… что глаза бегают под тонкими веками, а пальцы дергаются сами собой, врач невольно улыбнулся. «Ну завтра — так завтра» — сказал он сам себе, задумчиво прикрывая дверь в комнату.

День 10

— Да, точно. Я раньше часто сюда приходила, а потом подзабила. — Хелен улыбнулась. Самой искренней улыбкой, на какую только была способна.

— Ну… может тогда возобновить эту традицию? — Парень, сидящий напротив нее, тоже улыбнулся. Он по всей видимости был года на три старше самой Хел, то есть в возрасте девятнадцати-двадцати лет. Довольно хорошо одет, чутка ухмыляясь, он смотрел темными, серыми глазами на то, что люди называют линией горизонта. Яркое, красновато-оранжевое светило заходило за землю, а теплый, осенний ветер дул в лицо молодым людям, вдвоем сидящим на крыше, неосторожно свесив с нее ноги.

— Может быть. Я не говорила, но… У тебя очень красивые волосы, Тед. — Девушка, казалось, немного покраснела. — Не всем идет такая прическа. — Она вновь улыбнулась. Парень в свою очередь провелся рукой по слегка вьющимся, серым волосам, и добавил:

— Мне все равно, идут или нет. Просто нравится. — Не без улыбки, он потрогал волосы своей собеседницы. Она залилась краской еще больше.

— Думаю… Понимаю. Ловил когда-нибудь себя на мысли, что люди забыли, что значит жить? — Хелен откинула голову назад, и начала изучать глазами едва выступающие звезды. — Люди вырастают. Жертвуют своими эмоциями, увлечениями… кладут их на алтарь так называемой «Взрослой жизни». Как мерзко. После двадцати ты уже старик, а после тридцати дряхлый старик. Мне так нравится улыбаться. Я словно чувствую крылья у себя за спиной, такие большие, что я вот-вот взлечу. И мне неловко. Потому что прохожие приросли ногами к земле. Я боюсь расти, понимаешь?