Назначаю тебя палачом

Сколько раз он задавал себе этот вопрос и ответа не находил. И эти его тревога и сомнения возникли в тот самый день, когда она, чувствуя себя задушенной в браке (примерно так он понял ее эмоциональный упрек в том, что женщина в браке по определению не может быть свободной), скованная его любовью и заботой, вдруг сорвалась и укатила с Тоней в какую-то там Калину. Бросила его на время, причем сделала это легко и, что самое страшное, возможно, с удовольствием. Она захотела отдохнуть от него, и это в то время, когда у них продолжался медовый месяц.

Что она хотела от брака? Она так часто говорила о «свободе перемещения в пространстве».

Свобода. Да что значит для нее эта свобода? Или независимость. Но ведь разве независимость не сродни одиночеству?

Вот взять Петра, к примеру, он свободен и независим. И что? Разве это счастье? Борис, к примеру, совсем даже не свободен и не независим, он целиком и полностью зависим от Жени, от ее улыбки, от ее голоса, от прикосновений к ней, зависим от сладкого запаха ее рыжих волос…

Вспомнив про Петра, он, однако, почувствовал себя как-то некомфортно. Но думать о том, что произошло с ним не так давно, он себе запретил.

Нет-нет! Пусть все идет как идет. Безусловно, она красивая женщина, очень красивая, но в голове ее ветер, к тому же она явно склонна к фантазиям и вообще чувствуется, что авантюристка.

Он вздохнул. Так. Теперь надо бы подумать и подготовиться к встрече с Эммой. Скорее всего, она до сих пор в их доме. И это правильно. Мало ли что! Пусть поживет пока у них. А Женю надо предупредить, чтобы незнакомым не отпирала ворота и тем более двери. Надо было и Петра предупредить. Да только он такой летящий, может и забыть, работая над своим очередным романом. Творческий человек! И о чем только он пишет?

С Людмилой Бессоновой Борис встретился в кафе неподалеку от ее дома. Очаровательная молоденькая женщина поразила его ярко-синими длинными ногтями. И во время разговора он только на них и смотрел.

Почему синие? Вроде такая женственная, в белой шубке и белых сапожках, губы, слава богу, накрашены розовой помадой, и вдруг эти синие ногти! Ах да, у нее еще карие глаза, какие-то веселые, или это ему только показалось? И вся она была словно переполнена радостью. С чего бы это? Неужели так обрадовалась ему?

– Борис Михайлович, как же я рада вас видеть! Закажу вам кофе?

– Людочка, давайте я сам вам закажу, – смутился он.

– Вы не представляете себе, как здорово вы нам тогда помогли! Если бы не вы…

Он дал ей возможность высказаться. Потом к ним подошла официантка, и они заказали кофе.

Людмила, вдруг вспомнив, что все еще в шубе, разделась и оказалась в голубом свитере и черных джинсах. Такая ладная, стройная, веселая. Интересно, она тоже время от времени требует свободы от своего мужа? Или ей это в голову не приходит?

– Борис Михайлович, я знаю, зачем вы захотели со мной встретиться. Да, историю этой семьи я знаю неплохо. Но не потому, что дружна с Эммой, нет. Стыдно признаться, но я собираюсь сейчас как бы выболтать чужую тайну, хотя это и не тайна никакая… Словом, все, что я знаю о Финягиных – это от его бывшей секретарши Нади. Она моя подруга. И так уж случилось, что она пострадала от Финягина капитально. Он уволил ее. Причем ни за что ни про что. Как свидетельницу его зверства. Да! – Бровки ее черные, тонкие взлетели вверх, а розовый носик так смешно сморщился.

Она не смотрела на Бориса, а таращилась! Ее глаза в этот момент увеличились и словно округлились!

– Что еще за зверства?

– Ну, мало того что Надя слышала всегда, как Финягин разговаривает со своей женой, а однажды, когда он ее избил, он попросил ее привезти к ним в дом брата. Брат Нади – хирург. И как бы свой человек. Думаю, что Финягин не один раз обращался к нему за помощью. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление. Иначе с чего бы он вот так запросто решился довериться ему?

– Сильно избил?

– Да! Надя на всякий случай сделала снимки Эммы: ее лицо, раны, ссадины, синяки такие жуткие… Хотя и знала, что Эмма никогда не обратится в полицию. Финягин сказал ей, что убьет, если она опозорит его. Вот так. Но я думаю, что никто бы ее, конечно, не убил, но напугал он ее сильно. А она что? Она много лет нигде не работала, жила в свое удовольствие, это правда. Но она же в том не виновата. Он сам создал ей такие условия. Вы бы видели их дом! Надя присылала мне снимки. Не дом, а сказка! С широкой мраморной лестницей, два или три этажа, не помню точно, с башенками! Кто захочет вступать в конфликт с мужем, рискуя потерять дом и остаться на улице? Однако раз вы здесь, значит, она все-таки рискнула и решила отвоевать все, что ей причитается по закону, да?

– Примерно.