Назначаю тебя палачом

Но вот эта тема… Домработница в богатом доме. А что, если и мне попробовать устроиться куда-нибудь в закрытый поселок в богатый дом? Конечно, особого опыта уборки у меня нет, но что, я не вымою окна или полы? В крайнем случае мне Соня подскажет. Или поможет. А вдруг и на меня западет хозяин и я выйду за него замуж?

Ох, какая же я дура…»

Глава 31

23.01.2023 г. Женя, Тоня

Утром, сразу после завтрака, Эмма вдруг засобиралась домой. Все твердила о похоронах, о том, что Денис так и не сказал ей, где взять деньги на оплату ритуальных услуг. На что Борис заметил, что для начала надо бы связаться с Ванеевым, чтобы узнать, когда смогут выдать тело. Ведь пока что идет следствие.

– Так вроде бы все уже известно, отравили его, – истерично захныкала Эмма.

Выглядела она в это утро неважно. Видно было, что плохо спала или вообще не спала. Лицо как-то нехорошо, болезненно опухло, веки набрякли. От ее прежней красоты не осталось и следа. Да она постарела!

– Если хотите, я поеду с вами, – предложил Ребров.

Женя заметила, как они с Борисом переглянулись, из чего сделала вывод, что это было наверняка оговорено заранее и друзья предполагали, что утром Эмма захочет вернуться домой.

– Эмма, соглашайтесь, – сказал Борис, спокойно намазывая масло на булочку.

Вся компания сидела за столом. Галина Петровна, приступив к своим обязанностям в семь утра, приготовила завтрак: овсянку, омлет. Накрыла на стол, четко зная количество людей. Кроме Эммы, все выглядели более-менее спокойными. Женя взяла на руки маленького Мишу и без конца тискала его и целовала.

Петр ухаживал за своей Наташей и время от времени, словно забыв, что они не одни, нежно терся щекой о ее плечо. Сама Наташа, на этот раз решившая сменить домашний халат на джинсы и белую мужскую сорочку, выглядела совсем юной. Волосы, еще не успевшие просохнуть после душа, небрежно были подняты сверху и заколоты большой белой заколкой. Яркий румянец, блестящий кончик носа, веселые глаза – все это придавало ее облику какую-то детскую свежесть и наивную жизнерадостность.

– Женечка, я тоже, наверное, поеду домой, – сказала Тоня.

После разговора с Борисом и пережитого вчерашнего стресса в доме Финягиных, где она приняла появившегося на крыльце Реброва за убийцу Сергея, ей показалось, что они с Женей действительно слишком уж увлеклись делом, в котором не удалось найти ни одной стоящей зацепки, одни только вопросы и тайны. Да и сама Эмма показалась ей какой-то дешевой мошенницей. И если раньше она искренне сочувствовала ей, сопереживала, даже боялась за ее жизнь, то теперь ее отпустило.

Она сама во всем виновата. Глуповатая, вздорная женщина, вместо того чтобы адекватно отреагировать на подлость мужа и обратиться к адвокату с просьбой помочь развестись и, главное, защитить свои права при разделе имущества, поручила Борису встретиться с Финягиным, чтобы предупредить его о возможном покушении.

И как она себе все это представляла? Какие основания были бы у Бориса сказать такое? Каким бы дураком он себя выставил! И как вообще она осмелилась прийти именно к Борису, к известному адвокату, не имея за душой ни гроша? Только лишь потому, что они живут по соседству? Неужели ей просто хотелось перед тем, как покончить с комфортной жизнью и укатить к маме в провинцию, оказаться в центре внимания, да еще и с такой скандальной, забубенной историей в кармане? Зачем вывалила на голову огромному количеству людей любовную драму с парнем-дезертиром? Чтобы все увидели в ней женщину? Что, как не отчаяние, толкнуло ее на это? Да, пожалуй, все эти вопросы и могли бы иметь место и вызывали бы жалость к этой несчастной женщине, если бы не одно важное обстоятельство: Финягина-то на самом деле убили!

– Вас, кажется, зовут Валерий? – Эмма взглянула на Реброва, успев состроить страдальческое выражение лица. – Я согласна, чтобы вы поехали со мной. Буду очень даже вам благодарна. Но сразу признаюсь, что после того, как мы с вами еще раз осмотрим дом, чтобы убедиться в том, что его там нет…

Ребров сощурился и замотал головой, словно вспоминая, кого именно вдова имеет в виду, но потом слегка даже улыбнулся и кивнул.

Эмма сделала паузу, словно давая ему возможность вникнуть в смысл произнесенных ею слов, и продолжила:

– Так вот после того, как мы с вами убедимся, что в доме все спокойно, вы проедетесь со мной к Кларе, к этой его куроч… Извините, к его любовнице, которой он, кажется, все завещал? Раз она стала такая богатая, так пусть и платит за похороны!

Вот теперь своим скандальным тоном и пошловатыми ужимками она напомнила Тоне базарную бабу. Женя даже поморщилась.