Назначьте ведьме адвоката

— Ты что думаешь, моё слово пустой звук или как? Слово против слова, только ведьмачье потяжелее будет.

— Ну, конечно, — улыбнулась адвокат.

Решение — совсем другое и гораздо лучшее сначала придуманного — пришло само собой, будто кто его на ухо шепнул. Нет, называть Нардброка дураком не стоило. Просто он жил по своему разумению, в мире, где силе можно противостоять только силой, а самый сильный становится самым правым. Наверное, для ведьмаков в таком мировоззрении был свой посконный смысл. Другой вопрос, как эти откровенные ребята в политику пролезли. Но, скорее всего, их представитель научился и язык за зубами держать, и вовремя рот своим помощникам затыкать. Хорошо, что он оказался не вездесущим.

— Конечно, ваши слова и много весят, и дорогого стоят, — скромненько ресницы опустив и снова подол на коленях разгладив, повторила Рейсон. — У нас есть хороший шанс в этом убедиться.

— Ты про что сейчас?

— Вы помните, о чём говорили при нашей последней встрече?

— Ну? — буркнул ведьмак, ничего такого явно не помнящий.

— Если мне память не изменяет, тогда вы угрожали Тейлору. Говорили, будто инквизиция вам не указ и при желании всех в бараний рог скрутите. Грандмастера тоже упоминали, — последнее Кира уж совсем для красного словца добавила.

— И чего?

— Есть такое устройство, проекционные амулеты называются, — мысленно поблагодарив за идею корыстолюбивую секретаршу, пояснила Кира. — Думаю, одним из них может заинтересоваться и инквизиция, и ваш патрон, и его противники. И даже полиция.

Нардброк вожжи натянул, останавливая лошадь. Молчал долго, переваривая сказанное, тяжело шевеля бровями.

— Хочешь сказать, у тебя такой амулетик есть? — спросил, наконец, глядя куда-то в сторону.

— Ну не при себе, конечно, — фыркнула Кира. — И, уверяю вас, спрятан он надёжно.

— Так, может, и нет никакого амулета? — хмыкнул догадливый Нардброк. — Чего ж ты его не приволокла? Показала бы, пригрозила.

— Чтоб вы меня тогда точно в лесочек отвезли и по голове тюкнули?

— Оно и сейчас не поздно.

— Поздно, батенька, поздно.

Рейсон сочувствующе похлопала ведьмака по рукаву и полезла из коляски.

— Да на что вам сдался этот Ревис, а? Вот объясни мне на милость! — в сердцах сплюнул глава.

— А дело вовсе не в нём, — ответила адвокат, глядя на Нардброка снизу вверх.

Странно, но ни страха, ни просто волнения она сейчас не чувствовала совершенно. Осталось только глубокое, непоколебимое, как каменная стена, спокойствие. И уверенность.

— Баба! — презрительно усмехнулся ведьмак.

— В точку, — кивнула Кира. — И если с Тейлором ещё что-то случится, я не только кристалл в ход пущу. Я тебе лично глотку перегрызу. Как там? Не рыпайся, сиди тихо и всем хорошо станет? Может, даже на своём месте усидишь.

— Ну ты даешь… — вроде бы даже с восхищением, а то и с уважением протянул Нардброк, — так даже и поверил бы.

— Знай ведьму! — процедила Рейсон.

Развернулась на каблуках, да и пошла, не особенно дорогу разбирая. Всё равно район, куда её ведьмак завёз, видела впервые и как отсюда выбираться, Кира понятия не имела. Сейчас она только в одном уверена была: старик ничегошеньки ей не сделает.

***

Суд всё же состоялся. Тейлор, две недели провалявшийся в постели, попеременно мучаясь от самой чёрной меланхолии, стыда, угрызений совести и банальной боли в изрядно помятых боках, понятия не имел, какие усилия предприняла родная контора, чтобы этого не произошло. Наверное, немалые. Не знал он, и чего стоило Рейсон добиться процесса. Наверняка многого. Джинс что-то там бормотал про газеты, но инспектор читать их отказывался. По большому счёту ему плевать было. На всё.

Но на первое заседание Тейлор пошёл. Хотя до последнего пребывал в твёрдой уверенности: с места не сдвинется.

С заднего ряда разглядеть Рейсон оказалось трудновато, зато голос её инспектор слышал прекрасно.

— Уважаемый суд, уважаемые участники процесса…

В сторону председателя адвокатша поклонилась подчёркнуто уважительно, а на стол, за которым восседали представители инквизиции и ведьмачьего профсоюза, даже не взглянула.

Сейчас Тейлор громил, подправивших ему лицо, был готов если не расцеловать, то искренне и по-дружески руки им пожать. Ведь только благодаря их стараниям он сам за тем столом не оказался, чему вполне от души радовался.

— Прежде чем я начну свою речь, позвольте напомнить вам старый анекдот…

— Протестую! — тут же взвился ведьмачий юрист, — здесь суд, а не кабак!

— Ваша честь, моему оппоненту, конечно, виднее, в кабаках не разбираюсь. Но, насколько мне известно, во вступительном слове я имею право и песни петь, и канкан плясать, если это поможет суду яснее понять позиции сторон.

— А я канкан не отказался б посмотреть! — выкрикнули с галёрки.

Между прочим, забитой под завязку. Рейсон умудрилась приволочь на процесс, кажется, всю столичную бульварную прессу. В том числе и такую жёлтую, что уже при взгляде на их передовицы кисло становилось. Были здесь и журналисты посолиднее, но их в первых рядах усадили.