Назови меня полным именем

Про пыль Таисия больше не вспоминала. Ее вдруг потянуло из дома, ну не могла она находиться в четырех стенах, задыхалась. И настежь распахнутые окна не помогали — воздух все равно казался странно затхлым, неживым, а фотографии бабы Поли, всегда любимые, почему-то все усугубляли.

Таисии внезапно вспомнились недавние жалобы гостьи. Теперь и она ощущала на себе нянюшкин взгляд, будто глаза бабы Поли искали и находили ее — ревнивые и необъяснимо живые, не отпускающие вот уже сколько лет.

Таисия почувствовала себя пленницей, нет, узницей. Обычная бумага под стеклом обладала мистической силой, такого просто не могло быть, но… было, есть и, кажется, будет всегда. Баба Поля никогда не оставит ее. НИКОГДА. А значит… что, что это значит?! Да ничего.

Или она действительно сходит с ума?

Вот так — постепенно и незаметно…

В зале резко хлопнула рама, что-то упало с подоконника и явно разбилось, по спине противно потянуло сквознячком.

Таисия машинально заглянула в комнату и поморщилась: как могла оказаться на окне хрустальная ваза? Вроде бы она протерла ее и вернула на журнальный столик…

Баба Поля проницательно глядела со всех фотографий, будто видела воспитанницу насквозь, как в раннем детстве.

Таисия почувствовала себя прозрачной. И отвратительно предсказуемой. Простой, как…

— Вовсе он мне не нравится! — гневно крикнула она, так и не подобрав уничижительное сравнение. — И ничего подобного!

Нянюшка насмешливо улыбалась.

Таисия затравленно переводила взгляд со снимка на снимок, и отовсюду баба Поля отвечала понимающей усмешкой. Как же их много в комнате, нянюшкиных смеющихся глаз, куда ни посмотришь, везде они…

У Таисии закружилась голова.

— Нет, серьезно… — бормотала она, отступая в коридор. — Он просто… и вообще… я и не собиралась… вечно ты…

Таисия в сердцах заехала кулаком по косяку и зашипела от боли. Зато сразу же пришла в себя и вызывающе заявила, глядя в ясные нянюшкины глаза на ближайшей фотографии:

— А мне плевать! Я… я… я гулять пойду, вот. Прямо сейчас!!!

«И скатертью дорога», — прошелестела внезапно упавшая с полки книга.

«Иди, иди же, иди», — жизнерадостно просвистел соловей в кустах сирени, у подъезда ее были целые заросли.

«Точно схожу с ума, — почти равнодушно подумала Таисия. — Ну и ладно, хоть что-то новенькое. А то каждый день одно и то же, одно и то же, сколько можно…»

Менять решений Таисия не любила, а тут еще вспомнила о роликовых коньках — зря она, что ли, их покупала? И учиться кататься собиралась ночью. Днем, при зрителях, она точно не рискнет, бедные ролики так и проваляются без дела в квартире, пока не сгниют.

А раз так, почему не сегодня, не сейчас?

Глава 6 Суслик

Лифт не работал. Впрочем, он достаточно часто ломался, жильцы давно поговаривали, что его проще сменить, чем починить. Вот только где взять на это деньги? В доме больше пенсионеров, чем работающих.

Спуститься на роликах с лестницы оказалось трудно, почти невозможно. Таисия несколько раз чуть не упала, спасло то, что держалась за перила изо всех сил. Непослушные ноги убегали вперед, а сама Таисия висела на руках и умирала от страха, что на площадку выглянет кто-нибудь из соседей, проклятые ролики грохотали…

Таисия тысячу раз пожалела, что надела ботинки дома. Вполне могла бы сделать это на улице, у подъезда есть скамейка, очень удобная, низкая. А кроссовки спрятала бы под нее, кто их ночью возьмет, приличные люди давно в постелях или… в ресторанах-кафе-барах.

Таисия с усмешкой подумала, что Федор Федорович и Элька — именно приличные люди, а вот она…

Как вышла из подъезда, Таисия потом вспомнить не могла. И сколько раз падала, пока не вывалилась на крыльцо, тоже. Пришла в себя на скамейке — сидела, еле слышно поскуливая, дула на исцарапанные колени — понять бы еще, зачем надела шорты?!

Таисия никогда не уходила из дому так поздно. Если только они с Федором Федоровичем куда-нибудь выбирались, но это не считается. Федор Федорович не любил терять время, поэтому они бежали сразу же к автобусной остановке или к машине, самой ночи Таисия толком не замечала. И звезды чаще видела из окна. По-другому как-то.

А сейчас они оказались наедине, Таисия и огромный город. И ночная свежесть легла на ее плечи пахучим дымчатым шарфом, прохладным и пугающе легким. И соловей в сирени пел лично для нее. И осторожно пробовала голос какая-то другая птица. И шелестела над головой сирень. И поскрипывал рядом старый тополь. И тонко звенели далекие звезды. И дремлющие улицы вливали в эту ночную симфонию свои звуки…

Таисия забыла про ролики и саднящие колени. Завороженная, она смотрела в ночное небо, и ее взволнованное дыхание сливалось с дыханием любимого города, в эти минуты они были одним целым.