Назови меня своей

Да, я хотела продолжения, хотела, чтобы он ко мне прикоснулся. И… я это сказала, не сводя жадного взгляда с происходившего в соседней гостиной:

— Пожалуйста… — получилось едва слышно, голос осип от переживаний, но я продолжила — за окном Доминик связывал полураздетой блондинке руки за спиной, а второй вампир неторопливо снимал рубашку, не сводя с женщины взгляда. — Приласкайте мою грудь…

От собственного умоляющего тона меня захлестнула такая могучая волна возбуждения, что я выгнулась, хватая ртом воздух, и тихонько хныкнула.

— Как, Лёля? — мурлыкнул Мартин, его пальцы легко пробежались по обнажённой коже, и после каждого прикосновения на ней оставались огненные следы.

Я растворилась в охвативших меня эмоциях, полностью отдалась на их волю и на волю вампиров. Я готова была позволить им сделать со мной всё, что они хотели… Лишь бы погасить тот пожар, тот чувственный голод, терзавший меня всё сильнее.

— Руками, — послушно пробормотала я, с каким-то сладким ужасом наблюдая, как блондинку поставили на колени, а приятель Доминика с предвкушающей улыбкой и блестевшими в полумраке глазами расстёгивает штаны.

Боже, она ведь не собирается… Собирается, поняла я через мгновение, и почти сразу пальцы Мартина нежно погладили вокруг моих сосков, заставив их отозваться тупой, настойчивой болью от неудовлетворённости. Прикусив губу, я напряжённо наблюдала, как блондинка, демонстративно облизнувшись и посмотрев на второго вампира снизу вверх, широко открыла рот и… буквально насадилась им на внушительных размеров достоинство носфайи. Я не сдержалась, от удивления тихо ахнув, а тело отреагировало на откровенное зрелище горячим всплеском между ног. Господи, прости, но мне нравилось смотреть, как женщина ртом ублажает вампира, и чувствовать, как пальцы лорда Мартина гладят, пощипывают, перекатывают затвердевшие, как камешки, соски на моей груди… Внизу живота всё болело, я сильнее сжимала ноги, и жемчужины внутри чувствовались острее с каждым мигом. Мои глаза не отрывались от окна, я бесстыдно подавалась навстречу рукам Мартина, молча умоляя продолжить, и в какой-то момент поняла, что пальцев мне мало, да, хочется ощутить горячие губы, дразнящий язык. И от одной только мысли позвоночник расплавился, кости осыпались пеплом, а кожа воспламенилась настолько, что прикосновения к ней причиняли уже болезненные ощущения, такой она стала чувствительной.

Я тихонько застонала сквозь стиснутые зубы, теряя себя окончательно в этом тёмном водовороте терпкого, запретного удовольствия, и уже без всякой подсказки хриплым шёпотом произнесла:

— Пожалуйста… я хочу, чтобы губами…

Думать о том, что делаю и почему, даже не пыталась — сознание заполнили эмоции и желания, мыслей там не осталось ни одной, из приличных уж точно. Глядя на то, как второй вампир, сжав светлые волосы женщины, направлял её движения, явно наслаждаясь происходящим, я, несмотря на то, что с трудом могла представить себя на её месте, возбуждалась от непристойного зрелища всё сильнее. Где-то на самой границе ошалевшего от происходящего сознания мелькнул обрывок мысли, что мои хозяева сегодня всё же не заставят… вот так… Хочется на это надеяться. К такому я точно ещё не готова, хотя не сомневаюсь, когда-нибудь придётся и это делать.

Дальше на эту тему размышлять не получилось — на мою просьбу откликнулся сидевший на диване Валентин, а Мартин, оставив ненадолго грудь, скользнул ладонями вдоль моего тела, одобрительно шепнув:

— Умница, девочка.

И его пальцы начали медленно собирать тонкую ткань, а губы — выкладывать горячие узоры на шее, слегка прихватывая горевшую огнём кожу, а иногда и чувствительно прикусывая. Я откинула голову, прикрыв глаза, и продолжая наблюдать — блондинка под чутким руководством второго вампира довела дело до конца, и Доминик, уже тоже без рубашки, рывком вздёрнул её за связанные руки. До меня донёсся сдавленный стон, и пока его приятель с расслабленным видом устроился на широком диване, глядя на Доминика и блондинку с усмешкой сытого кота, любовник Карины небрежным жестом почти швырнул её на круглый стол, на живот.

В тот момент, когда кожаное платье женщины оказалось задрано до самой талии, обнажая её попку, горячий, жаждущий рот Валентина сомкнулся на моём пульсировавшем в такт сумасшедшему стуку сердца соске, втянул, и вампир чуть прикусил твёрдую горошину. По венам потекла расплавленная лава, я тягуче застонала и выгнулась навстречу, тело напряглось, как струна, а руки беспомощно дёрнули за наручники. Я плавилась в жгучих ощущениях, тонула в них, забывая себя, забывая все свои наивные детские мечты, захлёбываясь в терпком вине удовольствия, которое дарили мне руки и губы вампиров. И не отводила взгляда от окна…