Назови меня женой

Подхожу ближе и, украдкой косясь на детей, осторожно провожу ладонью по Янкиным волосам. Легко касаюсь щеки. Провожу пальцами по ключице и, слегка задев грудь, беру любимую за руку. Крепко сжимаю пальцы.

— Мы вместе, пожалуйста, помни об этом.

44

Яна

Сжавшись в комок, пытаюсь хоть на несколько секунд отрешиться от роя предположений и страхов, кружащегося у меня в голове. Что с нами будет дальше? И зачем Бергеру понадобилось убивать Архипа? А тем более Лауру? Каким боком она к их разборкам? И страшно подумать об убийцах. Они все время находились рядом. Особенно Марина. Помогала мне с детьми. Нянчилась с Миланой и занималась с мальчиками… Что-то не вяжется у меня в этой истории. Вот только что? Пытаюсь сосредоточиться. Никак!

Выхожу на балкон и отупело гляжу на море, слегка подсвеченное бледной луной. Вздыхаю, пытаясь унять дрожь. Дурацкие разговоры с полицией ничего не дали. Весь отель утыкан камерами. Да и Тимур не думал никуда сбегать. А Марину взяли поднявшиеся в пентхаус уборщицы. Она так и сидела с пистолетом около неподвижной Лауры. Дрожу всем телом и понимаю, что история еще не закончена. На месте Лауры могла оказаться я.

Дети в безопасности, и это главное!

Сжимаю холодные как лед руки, пытаясь размышлять здраво. Но ничего не получается. Ни-че-го!

Не в интересах Бергера двойное убийство. Он пожилой человек. У него смешливая жена Эмма и дети за границей.

Холодно, господи, как же холодно!

Возвращаюсь в номер и на автомате накидываю ветровку Никиты. Сразу становится теплее. А еще его запах. Такой родной… От него и на душе легче.

Сажусь на диван, поджав ноги. И упершись взглядом в одну точку, пытаюсь понять, как жить дальше. За те три часа, прошедшие с момента гибели Архипа, мне пришлось несладко. И хоть покойник в опознании не нуждался, ноги сами понесли меня к распластанному на полу мужу.

Сколько раз я желала ему смерти?! Сколько раз грозилась уйти! И ушла ведь… В соседний дворик, правда. Но если бы не Никита, лежать бы мне сейчас рядом.

Бергер, говорите? Чепуха! Он точно не мог. А вот кто-то из родственников Архипа в погоне за наследством старого Пантелея запросто решился бы на устранение проблемы. Зная Архипа, его гадкий язык и сомнительные комплименты, то у любого из его родни был мотив. Сбивчиво отвечаю на вопросы следователей и ухожу наверх. Вот только в собственный пентхаус идти не хочется. Да еще торчать там в одиночестве. Ждать, из какого угла вылезет мой убийца. Спасибо Никите. Сунул в руки карту от номера и прошептал требовательно.

— Иди ко мне.

А сам остался улаживать проблемы с полицией и персоналом.

«Тут главное, чтобы гости не разбежались, — думаю по привычке и тут же обрываю себя. — Да какое мне дело до них? Убегут, явятся снова! Скидки и всякие дополнительные ништяки всегда помогают привлечь публику.

«О чем я думаю, господи!» — шепчу устало и, обхватив себя руками, снова плетусь в спальню. Ложусь поперек кровати и, прижав к себе край Никиткиной куртки, вдыхаю запах любимого. Пусть не сразу, но от осознания безопасности немного легчает.

Я не одна. Никита рядом.

Уехать бы. Домой или на острова. Все равно, куда. Только взять детей и никому ничего не сказать.

Отдышаться, набраться сил и наконец решить, как нам жить дальше.

Вздыхаю, отчетливо понимая, что никуда я уехать не смогу. Тем более сейчас. А Никита? Сможет ли он понять и подождать еще немного? Пореветь бы. Оплакать Архипа. Он, наверное, заслуживает. За наши пять лет брака случалось и что-то хорошее. Особенно, поначалу. Но не могу. Глаза как были, так и остались сухими.

А услышав стук, подскакиваю с кровати и подлетаю к двери.

Вот только в последний момент останавливаюсь. Если меня нашли в номере Никиты и пришли убивать, то могут выстрелить через дверь. Пробьет.

Но мне нельзя умирать. У меня дети!

Прислоняюсь к стене и глухо спрашиваю.

— Кто?

— Ерема, открывай, — слышу знакомый шепот и старое детское прозвище — производную от девичьей фамилии.

Распахиваю дверь и, как только Никита заходит в номер, приникаю к любимому. Кладу голову на грудь и, подняв лицо, шепчу чуть слышно.

— Ну что там?

— Жизнь продолжается, — бурчит Макаров, целуя меня. И войдя в комнату, устало плюхается на диван. Тянется к ноутбуку.

— Я снял номер на твое имя, — усмехнувшись, кидает на журнальный столик электронный ключ и свой телефон.

— Повесил там камеры наблюдения. Посмотрим, может, кто заглянет на огонек.

— Думаешь? — спрашиваю с придыханием и никак не могу поверить, что оказалась права.