Назови меня женой

Они с Патрисией направились к застекленным дверям. Когда Марли вышла наружу, в лицо ее подул прохладный соленый ветерок.

— Не возражаете, если к нам присоединится доктор Кароунис? — (Марли заметила, что щеки Патрисии при этом немного порозовели.) — Мы каждый день пьем здесь чай.

— Конечно, нет, — ответила Марли, усаживаясь за маленький столик.

Патрисия ушла готовить чай, а Марли задумалась. Каждый раз, когда между Крисандером и ею возникала близость, он немедленно отступал назад, будто считал это недопустимым.

— Уверяю вас, дела не так уж плохи, — успокаивала ее Патрисия, ставя на столик поднос. — А вы выглядите так, будто на плечах у вас лежит огромная тяжесть.

Марли вымученно улыбнулась.

— О, ничего серьезного. Я просто задумалась.

Пришел доктор Кароунис и раскланялся с Марли.

Несмотря на свою тревогу, Марли улыбнулась, взглянув на двух пожилых людей. Они явно наслаждались легким флиртом. Приятно было смотреть на это.

Марли вздохнула и поднесла к губам чашку. Она любовалась прекрасным садом. Может быть, ей хочется получить слишком много за слишком короткое время. Может быть, она давит на Крисандера и тем самым вынуждает его отстраняться от нее.

Но ведь ей во что бы то ни стало надо достучаться до его сердца. И она придумает, как это сделать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дни шли за днями и превратились в обычную рутину, зато ночи были божественными. Каждую ночь они занимались любовью. Крисандер овладевал ею с такой страстью, что Марли, теряя сознание, возносилась на небеса, но утром он всегда уходил рано, пока она еще не проснулась.

Марли потом искала его, беспокоясь, и часто находила в библиотеке или в кабинете за компьютером. Он отрывался от документов, когда она появлялась, и глаза его вспыхивали в первый момент, но затем лицо Крисандера становилось непроницаемым, и, пробормотав учтивые приветствия, он снова возвращался к работе. А Марли снова была полностью предоставлена самой себе.

Утро она проводила в одиночестве или в компании Патрисии и доктора Кароуниса, которым, кажется, очень нравилось общество друг друга.

Крисандер, к его чести, все же уделял время Марли. Она ухитрялась уводить его на пляж, хотя он ворчал из-за холодного ветерка и говорил, что она утомляет себя. Но именно в эти недолгие часы он, казалось, утрачивал свою обычную настороженность.

В одну из таких прогулок Крисандер усадил ее на бревно, где она часто сидела, любуясь морем.

Минуту он смотрел в синюю даль, затем повернулся к Марли, лицо его было серьезным.

— Мы скоро поженимся.

Она покрутила пальцем обручальное кольцо и подумала, что это можно было бы сказать более радостным тоном.

— Когда именно?

— Как только я все приготовлю. Больше нельзя ждать. Я не хочу, чтобы наш сын был незаконнорожденным.

Марли нахмурилась и взглянула на него. Предложение Крисандера о женитьбе нельзя назвать романтическим заверением в любви и преданности. Ей вдруг захотелось более цветистых речей.

И чем больше он говорил, тем меньше ей хотелось выходить за него замуж.

Он приподнял ее лицо за подбородок и взглянул в глаза.

— О чем ты задумалась?

Марли не хотела говорить ему правду.

— Да, — прошептала она. — Я выйду за тебя замуж, как только ты все организуешь.

Вечером, когда Марли готовилась ко сну, Крисандер подошел к ней сзади и обнял за талию. Он провел губами по ее плечу и шее, нежно поцеловал чувствительное место возле уха.

— Не надевай ночную рубашку, мне нравится видеть тебя обнаженной, — пробормотал он.

Неожиданно в памяти вспыхнуло какое-то смутное воспоминание. Крисандер стоит перед ней, не спуская с нее горящих желанием глаз, и говорит те же самые слова. Марли попыталась напрячь память, но видение исчезло так же быстро, как и появилось.

Она с горечью закрыла глаза, в то же время наслаждаясь его прикосновениями. Он гладил ее бедра, груди, и губы его снова прильнули к ее шее. Большими пальцами он стал ласкать ее набухшие соски, слегка покусывая мочку уха.

— Я хочу тебя, — произнес Крисандер сдавленным голосом. — Ты так прекрасна. Пойдем в постель.

Как легко забыть о своих сомнениях и страхах в его уютных объятиях! Когда они занимались любовью, то становились одним целым. Рушились все барьеры, исчезало напряжение и недовольство. Марли жила в эти мгновения полной жизнью.

Слезы навертывались на глаза. Она не могла дышать от счастья. Если бы так было всегда! Слова не были нужны, и она чувствовала себя желанной и любимой.

Так началась и эта ночь. Марли изнемогала от блаженства. Едва она успевала прийти в себя, достигнув пика наслаждения, как Крисандер начинал ласкать ее снова. Он был силен и не знал усталости. Он возбуждал ее столь искусно, что у Марли перехватывало дыхание.

Они не спали всю ночь и только перед рассветом, изнеможенные, заснули.

Однако сон Марли был некрепок. Впервые за все время она увидела что-то знакомое в том, как Крисандер занимался с ней любовью. Погрузившись в полузабытье, Марли словно пыталась открыть запертую дверь. Она толкала ее, стучала, в отчаянии обливаясь слезами.