Назови мне свое имя

– Вы не верите, что здесь жил Даниэль Манфилд? – спрашиваю я растерянно.

– Почему же? – его взгляд скользнул по мне.

– Вы не выглядите удивленным. Или мне это только кажется?

– Я вообще не очень эмоционален. Наверное, я все еще не могу поверить в то, что я наконец-то нашел ее.

Мы молчим, пока Эрвин обводит лучом фонарика все темные закоулки.

– Знаете, находясь в этой комнате, мне сложно поверить, что ее хозяин был жестоким убийцей, – говорю я глухо. Мой взгляд падает на скрипку. – Неужели человек, который так любил искусство, был способен убивать? – я непроизвольно перехожу на шепот. – Хозяйка кафе сказала, что его семья была богатейшей в Европе, а он из ценных вещей принес сюда скрипку и мольберт. Я сама играла на скрипке, в детстве, это же совершенно…

– Вы играли? – в голосе Эрвина слышится удивление. Я отрывисто киваю.

– Да, я… в этом есть что-то волшебное. Когда я услышала игру скрипки по телевизору… я не знаю, как это описать. Я уговорила маму нанять мне преподавателя. Но скрипачки из меня не вышло, – я глупо улыбаюсь, будто извиняясь перед Эрвином. – Музыка – она как будто дается человеку… свыше. Люди, которые занимаются искусством, – особенные. Я не верю, что они способны на зверство.

– Серьезно? – переспрашивает он с грустной усмешкой.

– Не знаю, – неуверенно отвечаю я, подходя к мольберту. Ночью ничего не было видно, а утром мне было не до разглядывания картин. Что-то в стиле Моне – много зелени и голубые цветы, рассыпанные по поверхности луга. И лес вдалеке. Да, определенно, по стилю похоже на Моне. Работа не была окончена, и, конечно, влажность и время сильно подпортили ее, но все равно она красива – в ней есть душа, в ней читается желание жить. – Я не знаю, чему верить. Но я не думаю, что человек, который так искренне и красиво писал, мог жестоко убивать женщин, – твердо заканчиваю я.

– Вы о картине? – в его голосе слышится настороженность. – Это не Даниэль. Живописью занималась Лора.

– Лора? – что-то смутно знакомое вспыхивает в голове. Ах, ну да. – Невеста Сумасшедшего. Которую он похитил и хотел убить. Но ей удалось сбежать, и она выдала его властям. Верно?

– Люди любят искажать историю в угоду их версии событий, – медленно отвечает Эрвин. – Лору никто не похищал, она ушла к нему сама. И она не невестой его была, а женой.

– Что-о-о? Женой? И она сдала его… на виселицу?

– Они тайно обвенчались в местной церкви незадолго до трагедии. Я могу показать вам, где.

– Зачем? – шепчу я. – Зачем мне…

– Просто так, я подумал, вам будет интересно.

– Откуда вы знаете об этом? – я снова смотрю на него. – О тайной свадьбе? Может, вы уже расскажете мне хоть что-нибудь?

– Я знаю все, кроме того, кто был убийцей, – отвечает он, качнув головой, а потом быстро добавляет: – Насколько это возможно, конечно.

Я поеживаюсь.

– Вы замерзли? – неожиданно меняет тему Эрвин. – Давайте разведем огонь.

Я собираюсь протестовать, но Эрвин уже подходит к очагу, освещая его фонарем, нагибается и достает из стопки сбоку несколько поленьев.

– Мы немного отдохнем и согреемся. Мы же никуда не торопимся?

Я неуверенно повожу плечами. Мы же собирались только зайти внутрь? Но это мой последний шанс расспросить Эрвина обо всем, что меня интересует.

– Я готова задержаться, если вы расскажете мне все, что знаете об этой истории с Сумасшедшим.

Глава 6

– Он на самом деле и не был ни сумасшедшим, ни одержимым, – отвечает Эрвин, разжигая костер. – У него была обычная эпилепсия. Но местные жители считали по-другому. Что жители – собственная мать два раза водила его к экзорцисту. Ну вот, – он встает, оценивающе смотрит на огонь, потом скидывает куртку. – Теперь мы точно не замерзнем.

– Ребенка? К экзорцисту? И что же он сказал?

Эрвин скрещивает руки и опирается о каменную стену.

– Экзорцист проводил обряды по изгнанию бесов. Наверное.

– Видимо, у него ничего не вышло?

– Видимо. Если бы это помогло, в жизни Даниэля все сложилось бы по-другому.

В пещере быстро становится жарко, а рассказ, похоже, предстоит длинный, поэтому я осторожно сажусь на кровать и тоже снимаю куртку.

– Хорошо, что после второго визита мать догадалась, что дело не в одержимости, – неуверенно говорю я.

– Да. Хотя никто не знает, что она думала на самом деле. Может, она решила, что демоны в нем слишком сильны? Так или иначе, но с болезнью Даниэля мать сильно отдалилась от него, а потом вообще отправила жить в поместье в Андерленд.