Назовите как хотите

— А почему нет? Ведь это правда? Да-да, если хочешь проникнуть в высшие круги, он должен стать уважаемым гражданином. Никаких «Фрэнки»: отныне ты — мистер Фрэнсис ди Стефано. Состоятельный гражданин.

Фрэнки кивнул:

— Ага, состоятельный.

Лютер коснулся его руки:

— Эта история со Ститцем так, однодневка. Завтра про нее все забудут. Мы похороним его — кто что узнает? Тебе же, Фрэнки, надо заострить свое внимание на более долгосрочных перспективах. Помни: у тебя далеко идущие цели, ты должен стать частью высшего общества — влиться в его элиту.

Когда Стречи в следующий раз собрала «своих американцев», она тут же почувствовала смену настроений внутри группы. Из возбужденных туристов, готовых следовать за гидом для осмотра местных достопримечательностей, они превратились в толпу злобно настроенных конкурентов. Имелся только один титул — и лишь один из них сможет купить его. Настал последний день их британского вояжа.

Стречи и Кантабуле, отстав от остальных, устроились под деревом.

— Меня не впечатлила здешняя недвижимость — дома какие-то маленькие и старые к тому же.

Стречи согласно кивнула:

— Буду откровенна с вами, мистер Кантабуле, — собственность имеет гораздо меньшее значение, чем сам титул и его атрибуты. Это как в бизнесе, когда большая компания покупает маленькую: материальная сторона дела неважна, покупают имя и нематериальные активы. Разумеется, вы смыслите в этом гораздо больше моего.

Слово «активы» его явно успокоило.

Схожим образом она преподнесла ситуацию и Линкольну Дину с Максвеллом Хоумфортом.

— Строго между нами, — заговорщицки произнесла она. — Я тут уточнила насчет герба лорда Эском, и, хотя некоторые сочтут все эти печати и прочую атрибутику просто декоративными элементами, я считаю, что именно они придают титулу реальность. Как говорится, это его «материальные активы».

Оба кивнули. Слово «активы» и здесь возымело магическую силу. Линкольн, в частности, очень заинтересовался гербом — ему, как вы помните, не терпелось поместить его на этикетки своих винных бутылок.

Мистер и миссис Ниббетт подкараулили Стречи подле своей «тойоты». Их отпускное настроение куда-то подевалось, и посыпавшийся град вопросов заставил Стречи наконец понять, отчего эта милая парочка так интересовалась местными красотами. Передача собственности, заявила миссис Ниббетт, включала обладание определенными правами — лорд Клайв вручил каждому потенциальному покупателю копию документа, в котором обозначались — если древнеанглийский язык мог хоть что-то обозначить — эти самые права.

Стречи быстро заявила:

— Полагаю, вам не следует надеяться на какое-нибудь Эльдорадо. Упомянутые в Клайдовом документе «выкупные земли, общественные земли, пустоши и арендуемые земли» сами по себе мало что стоят. Если ваш супруг станет лордом, то разработка здешних минеральных ресурсов сможет осуществляться только с его согласия — правда, не факт, что они принесут большую прибыль. Всего лишь… всего лишь активы, понимаете?

И вновь волшебное слово сработало безотказно.

Как днем раньше компанию сопровождал Джереми Бэррингтон Дауни, так и сегодня все собрались на парковке Национального треста в ожидании еще двоих: почтенного историка-любителя, специалиста по истории здешнего края Тины Гам и еще одного потенциального лорда по имени Эдгар Деларм. Он появился, когда все остальные уже были в сборе, но раньше Тины. Широко шагая по асфальту парковки, закутанный в широкий черный плащ, призванный защитить его от всех британских погодных катаклизмов, вместе взятых, этот последний злобно взирал на своих конкурентов, точно почуяв в них соперников. Миссис Ниббетт, вновь принявшая свой привычный облик дамы-путешественницы, поинтересовалась у него, не желает ли он, вместо того чтобы шататься по здешним заболоченным низинам, устроить себе экскурсию по аббатству.

— Что это за аббатство, — возмущенно прогудел тот, — если оно позволяет себе устраивать парковку прямо перед своими воротами?

— Просто сюда очень далеко добираться, — возразила было она.

— И лавочку с сувенирами. И кафетерий. Это же святотатство!

Он поплотнее запахнулся в свой плащ, точно в епископскую мантию.

Когда прибыла Тина Гам, и плащ и рот его были плотно запахнуты. Не в силах критиковать твидовую юбку, дождевик и теплую блузу Тины, он шарахнулся от ее бесстыдного белого воротничка, указывавшего на принадлежность к духовенству. Рассказ о старинной эскомской деревне, прекратившей свое существование в семнадцатом веке, но не утратившей своей зловещей загадочности, вызвал у него лишь презрительную усмешку.

— Это дикое, заброшенное, таинственное место, — заявила Тина, — на многие мили от цивилизации. Кому-нибудь нужно в уборную, пока мы не ушли?