Назову своей

– Зайду? – спросил Лёша.

Шура посмотрела на часы, скоро должен был прийти отец.

– Давай на нашем месте, – сказала она.

– Давай.

«Наше место» – вовсе не интимный уголок для встреч тета-тет, как можно подумать, а укрытая от посторонних глаз заводь реки у покатого берега с укромной луговиной – излюбленное место для игр детворы. Взрослые ругались, выгоняли оттуда малышню – заводь только внешне была тихой, шагнёшь чуть дальше, попадёшь в стремительный водоворот, – но выросло уже не одно поколение, которое считало луговину «нашим местом».

Лёша пришёл, помог, заодно рассказал, что приехал дядя Игнат – родной брат отца и Михаила, – если всё сложится, женится на дочери Петра Барханова, Любе.

– Что может не сложиться? – из вежливости поинтересовалась Шура.

Раз приехал, значит, дело решённое, препон не будет.

– Мало ли, – повёл плечами Лёша. – И вообще, мрак какой-то: договорились, поженились. По-другому сейчас живут.

– У нас многие так женятся, – разумно возразила Шура.

Она в брак по большой любви не сильно верила. Старшая сестра вышла замуж из-за любви, через полгода носила не только ребёнка, но и рога – вот и вся любовь. Средней тоже не сильно повезло. Муж пил, поколачивал, не сильнее, чем многих, только что хорошего? Свекровь ненавидела, потому что Настя из семьи старообрядцев, а семья, куда сестра пришла – из «сельских», ни в бога, ни в беса не верящих.

Шуре хотелось, как всем девушкам, чтобы встретился на пути принц, не нужно королевских кровей, достаточно порядочного, доброго человека, пусть внешне будет самым настоящим Шреком. Брак по договорённости для себя тоже не исключала. Люди живут, хорошо, крепко, всю жизнь, чем она хуже? Только на её пути ни принцев, ни Шреков не встретилось, одни ослы, а кто с ослами любовь крутить или договариваться станет?

– Не хочу так, – нахмурился Лёша. – Я, знаешь, в Москву уеду. Сразу после института рвану, деда Серёжа обещал помочь с работой.

Шура улыбнулась детскому выражению «деда Серёжа». Кто у Калугина Лёшки деды, знали все Кандалы: один генерал, второй – главный нефролог страны.

– Нет, сначала Алину дождусь, потом с ней вместе в Москву поедем, – добавил Лёша, мельком взглянув на Шуру.

Шура знала, у Лёшки есть девушка в городе, делала для неё серьги. Не понимала, почему он скрывает ото всех свою сердечную привязанность. Родители зла ребёнку не пожелают, её сёстры тоже скрывали, в итоге хорошего вышло мало. С другой стороны, был бы её отцом Фёдор Калугин, неизвестно, чего бы она прятала.

Кивнула, соглашаясь с планом Алексея. Хорошо, когда родители в состоянии оплатить институт, дедушки с бабушкой могут устроить на работу, у Шуры-то никаких обеспеченных или высокопоставленных родственников никогда не было.

Она уехала в колледж после девятого класса, потому что в их Кандалакской школе упразднили среднее общее образование. Окончил девять классов, делай что хочешь. Стало обидно оставаться совсем без образования, несмотря на полную бесполезность оного в их реалиях, поэтому и уговорила маму отпустить в большой город.

В городе ей понравилось: люди совсем другие, не любопытные, не озлобленные, скорее равнодушные, что, наверное, неплохо. Лучше, чем под каждым углом косточки соседям перетирать. А ещё горячая вода есть, центральное отопление, в кафе можно сходить, в кино. Красота!

Доучилась, хотела поступить в институт, не вышло, пришлось вернуться. Мамы не стало, с ней и большой части семейного бюджета – дохода от продажи варенья, джемов, целебных трав. Отец – охотник-промысловик. Деньги для их местности зарабатывал приличные, да только сезонные, а ведь год на год не приходится. Зависел от удачи, сбыта, лицензии. Шура сама ходила с отцом на промысел, на большого зверя не брали, опасно, а мелкого зверька, на шкурки, била почти без промаха.

Жалко не было. Больше, чем разрешает лицензия, не били. В Минприроды не дурачки сидят: цивилизация пагубно влияет на природу и популяцию животных, без отстрела не обойтись, все подсчитано четко, чтобы и человеку польза, и природе вреда не нанести. Сохранить баланс.

Им с отцом надо жить, продукты покупать, одежду, дрова на зиму – в тайге живут, но лишнего бревна не возьмёшь, – старшей сестре помочь, ребёночек больной родился, с ДЦП, денег нужна прорва.

Евгении свекровь предлагала сына в детский дом сдать, говорила, там позаботятся. Врачи есть, специалисты, больше пользы будет, чем в их райцентре, где два фельдшера и один педиатр на всех детишек. Сестра не отдала, не отказываются от ребёнка, которого Бог послал.

Отец тогда все деньги, что в семье после смерти матери остались, внуку отвёз. По сей день отдаёт, себе только на самое-самое необходимо оставляет, так что не Шуре роптать, на несправедливость жаловаться, белок жалеть.

– А если отец не пустит? – спросила Шура Лёшу.

– Не пустит, сам уеду, – угрюмо ответил тот. – Без благословения обойдусь.