Названная женой

Неясный гул прервался постукиванием, потрескиванием и шелестом. В верхних рядах, как и у волков, сидели наименее именитые приглашённые, и оттуда послышались возгласы: «Нис! Лейри!»

Гвенн должна была признать, что скачки на конях в Чёрном замке отличались ненамного, и уж точно не по азарту или волнению.

Красный конёк, шедший первым, начал сдавать. Нис шёл вторым, почти догнал того, кого именовали Лейри, но он вырвался вперёд и сорвал тонкую серебрящуюся нить.

— Лейри! — закричали фоморы, затопали ногами.

Айджиан поднял руку, и все смолкли.

Победителю вручили золотую раковину. Тот выхватил её, прижал к груди, затем поднял над головой. Красный конёк лежал совершенно без сил. Дроун, улыбаясь, лениво постучал по парапету.

Гвенн прислушивалась к речи, присматривалась к движениям рук и лица княжича Тёплого моря.

Дроун был рад, что остался в царской ложе, Дроун был доволен проигрышем Ниса, Дроун приглядывался к Айджиану, словно выискивал слабину. И на фоне холодных, малоэмоциональных фоморов он должен был производить впечатление. Дроун называл её мужа «бирюзовым мальчиком» — кожа Ниса казалась более светлой и зеленоватой на фоне насыщенно-синих фоморов — рассыпал слова дружбы. А Нис именовал другом лишь смешного Ваа и не сказал, что рад видеть княжича Тёплого моря даже из вежливости. У Ниса слова не расходились с делом, а Дроун казался подозрителен из-за своего нарочитого гостеприимства и улыбчивости. Фальши в его улыбках было по маковку Вороновых гор.

Тут Гвенн решила, что после Финтана подозрительными ей кажутся все. Особенно вот такие, с ласковой улыбкой и обходительными манерами, таящие двойное, а то и тройное дно.

— Может, вы, как охотница, объясните вашему супругу, что иногда стоит загнать конька, но вырвать победу? — склонился к ней Дроун.

— Поясните, княжич.

— Нис мог быть первым, но пожалел эту чёрную каракатицу.

— Уголька, — улыбнулась Гвенн, опустив взгляд на мужа и ощущая странное тепло в груди. Тот поберёг своего морского скакуна, хотя победа явно много для него значила — вон какой недовольный!

Нис передал поводья Ваа, непривычно смирному, снял шлем и поднял взгляд на царскую ложу.

Он проиграл этот забег и наверняка расстроился. Гвенн оглянулась в поисках чего-то похожего на платок. Не нашла. Привстала и приветственно помахала рукой. Выражение лица Ниса не изменилось, но в зелёных глазах промелькнуло тёплое золото.

Глава 5 Русалочьи секреты

Когда Гвенн спустилась к Нису, тот, ни слова не говоря, прижал ее к себе и закружил в водовороте. Однако во дворец они не вернулись.

— Нис, ты таскаешь меня, как щенка!

Царевич уже пропал, не сказав ни слова.

Гвенн обернулась на шорох: Лайхан склонилась в глубоком поклоне, как и три русалки за ее спиной.

— Приветствую вас, моя царевна. Надеюсь, вам понравится это место, предназначенное для отдохновения тела и услады души.

Гвенн огляделась: они находились словно внутри бутона каменной кувшинки из пяти сомкнутых лепестков. Стена — овальная, гладкая, со сложным рисунком из разноцветного перламутра — переливалась от теплого розового до нежно-салатового. Бурлящие ключи наполняли темно-синей водой неглубокую чашу с круглыми голышами. Гвенн опустила руку — жидкость мягко обволокла ее кисть, согрела пальцы.

— Почему вода с водой не смешивается?

— Айстром — лечебная и более тяжелая, — пояснила Лайхан медовым голосом. — Обновляет кожу, заживляет раны, успокаивает дух.

Одна из русалок потянула пояс царевны, другая распустила прическу, третья попросила снять жемчуг. Гвенн удержала ожерелье, но Лайхан покачала головой:

— Моя госпожа, жемчуг холоден, когда одинок, он любит тепло тела. Даже за день ношения уже сияет по-особому. Однако айстром он не любит, может загрустить и помутнеть. Думаю, вы хотели бы сберечь подарок царевича?

Гвенн позволила снять ожерелье и погрузилась в глубокую чашу. Синяя вода оказалась ласковой и нестрашной.

— Не знаешь, куда Нис направился? — вырвалось у Гвенн.

— Царевич Нис и наш царь Айджиан в глубине моря, — ответила Лайхан. — Идут волны, — и больше ничего не добавила. То ли не знала, то ли не могла сказать. Но «идут волны» прозвучало пугающе.

Гвенн, балуясь, постучала по сапфировой поверхности. Темно-синие шарики, вылетавшие из-под ее ладони, плавно опускались вниз.

— Странно, что в этой вашей воде можно дышать.

— Четыре раза в год Айджиан, Балор Второй, благословляет колодец, наполняя жизнью морскую воду. Иначе нам пришлось бы всплывать каждые полчаса. И ши-саа, и бен-варра, и селки.

— О! Между нами есть общее! — Гвенн окинула русалку взглядом и вздёрнула бровь. — Про соблазнительных сирен ходит столько разных слухов. Меня всегда интересовало, у вас есть?..

— У селки всё в нужных местах, — без улыбки ответила русалка. — Только прикрыто получше, чем у других.

— Тогда почему нет полукровок? Полуакул или полутюленей?

— Подобные связи почти всегда бесплодны. Хотя, — улыбнулась уголком рта Лайхан, — и возможны. Только дети рождаются либо в отца, либо в мать.

— Добрачные отношения, как я поняла… — помедлила Гвенн, вспомнив Темстиале.