Названые братья. Степная Луна Белоголовых (СИ)

Раст, не прекращая нежных, сладких ласк, придержал Ирри за талию, позволяя своему брату получить долгожданный доступ к телу их женщины.

Он на мгновение оторвался от ее пахнущей сладкими степными травами кожи, но только для того, чтоб посмотреть в глаза. Ему очень нравилось смотреть на нее в такие моменты. Изучать растерянное выражение, затуманенный взгляд, затаенный огонь и безумие в глубине зрачков… Он ловил ее эмоции, переплетенные с эмоциями своего брата, и получал от этого дополнительное жаркое удовольствие.

А Ирри, как всегда потерявшись полностью в их объятиях, только слабо ахнула, когда почувствовала в себе Янга, выгнулась, полностью повиснув на Расте, неотрывно наблюдающем за ее лицом.

— Прогнись еще, Луна наша, — прохрипел Янг, перехватывая ее повыше, поудобней, выходя и снова погружаясь, так сладко, так медленно… Как мечтал весь этот долгий, полный тоски и одиночества месяц, — дай мне себя всю… Полностью…

— И мне оставь, Ирри, — прошептал Раст, поглаживая Ирри по щеке, губам, погружая палец в ее рот с вполне очевидным намеком на ту сладкую ласку, о которой они просили ее иногда, — оставь половину.

У Ирри мелькнуло на краю сознания, что, если она отдаст им по половине себя, то что останется ей?..

Но тут Янг еще раз вышел и вернулся, длинно, долго, сладко, а Раст наклонился и поцеловал…

И все мысли вылетели из головы.

Остались только ощущения, долгожданные, нежные, правильные, набирающий жесткость и тяжесть ритм их соединенных тел, сладкие движения внутри, каждый раз отдающие чем-то невероятно волнующим, запускающие чувственные волны по всему телу…

Она так скучала, оказывается, так скучала!

Весь этот месяц, что братьев не было при дворе, она невольно искала их взглядом. А ощущение того, что за спиной теперь пусто, не стоит там ни один из ее любовников, мучило холодом и болью в сердце.

Ирри не думала, что так будет скучать. Что настолько привыкла. Не понимала этого.

За время их недолгого совместного путешествия, она на самом деле привыкла к братьям, к тому, что они все время рядом, что поддерживают, что постоянно за спиной, постоянно где-то поблизости. Привыкла к их внимательным горячим взглядам, нежным прикосновениям, тому, что они постоянно ее хотят. И смотрят… Матушка, как они смотрели на нее! Словно она и в самом деле была их Луной. Их богиней…

Это не мешало им совершенно по-особому поклоняться ей по ночам, сводя с ума ласками и тем, что для братьев, казалось, не существовало никаких запретов в телесном. Вообще никаких. Степняки делали с ней все, что только способны опытные, молодые, горячие мужчины сделать с покорной им женщиной.

И Ирри, хоть и была воспитана правильно, не могла им в этом противостоять. Не могла и не хотела.

Они ехали до столицы три дня.

И каждую ночь, останавливаясь в придорожных трактирах и выдворив ревнивого Воронка за дверь, братья творили с ней такое, о чем она никогда никому не расскажет. Но вспоминать будет с удовольствием…

Близнецы, словно сговорившись, а может, и в самом деле сговорившись, каждую ночь открывали Ирри новые грани наслаждения, показывали новые способы получения удовольствия, нежили, ласкали… Приучали.

И ни слова не говорили больше о том, что будет там, в столице.

Как они будут разговаривать с императором, о чем?

Неужели они думали, что Ирри поедет с ними? Куда? В степь? В качестве кого? Она честно пыталась представить себе такое будущее, выспрашивала у близнецов об обычаях их родины, и все больше понимала, насколько ей это чуждо.

Степняки жили кланами, тейпами. И постоянно перемещались по огромной степи следом за своими бесчисленными табунами.

Тейп Белоголовых по праву считался одним из самых многочисленных, самых влиятельных, самых свирепых тейпов Степи. Они поклонялись Луне и вели бесконечные захватнические войны с соседними тейпами. Их мужчины — все до одного воины, воспитывались в суровых условиях, и различие не делалось между сыном самого последнего пастуха и сыном тагана тейпа. Наоборот, к сыну тагана предъявлялись более серьезные требования, потому что будущий таган должен превосходить своих воинов во всем.

Это, наверно, было справедливо, и выросшая при казарме Ирри понимала такой суровый воинский уклад… Но сама бы ни за что не хотела жить вот так, на колесах, постоянно перемещаясь, постоянно переживая за своего мужчину и своих детей. К тому же, братья почему-то упорно не рассказывали, как живут женщины в их тейпе, а Ирри не задавала нужных вопросов. Верней, задавала, но, судя по всему, как-то не так, потому что братья охотно рассказывали про свое детство, полное опасностей и приключений, потому что они его проводили в постоянных разъездах, про обычаи и праздники, но вот про женщин… То ли не считали эту тему важной и достойной рассказа, то ли что-то скрывали…

Так что за три дня путешествия Ирри узнала много чего про жизнь мужчин в Степи и вообще ничего про жизнь женщин.

И это наводило на мысли…

А, когда они приехали в столицу, все вообще завертелось с такой скоростью, что и встретиться-то лишний раз не получалось, что уж говорить про беседы…