Назвать своей

– Я не могу изменить прошлое. Знаю, тебе ничего от меня не нужно, но и у тебя, и у детей все равно будет в распоряжении все, чем я владею. Я буду поддерживать вас, если ты позволишь мне это. И если ты разрешишь мне видеться с Лео и тем ребенком, что скоро родится, тебе вовсе не обязательно встречаться со мной. Я предпочел бы, чтобы так и было.

– Ты когда-нибудь любил меня, Максим?

Он тяжело опустился в кресло, откинул голову назад и зажмурился.

– Не надо копаться в прошлом.

– Я должна понять или сойду с ума.

Он открыл глаза, уныло взглянул на жену и снова опустил веки.

Нет. Он никогда ее не любил.

Больше не о чем говорить, не на что надеяться.

Кали повернулась и пошла прочь, но у дверей вдруг ощутила порыв обернуться.

Странно: до чего же он все еще похож на человека, которого она любила и который любил ее! Хотя такого мужчины, как оказалось, никогда не существовало.

– С той минуты, когда ты рассказал мне про свою аневризму, я жила в страхе потерять тебя. Но теперь, когда на самом деле тебя потеряла, я все же рада, что ты не умер, пусть даже чувствую себя сейчас словно вдова.

И она распростилась со своим счастьем и с любовью, которых у нее никогда больше не будет.

Вернувшись к себе в спальню, Кали зашла в душевую кабину, включила воду и расслабленно замерла под водяными струями. Зажмурившись, она попыталась выдавить из глаз слезы, чтобы хоть немного облегчить свою боль, но у нее не получилось. Весь их запас уже исчерпан.

Волна отчаяния накрыла ее с головой, тело начала сотрясать такая сильная дрожь, что Кали, не устояв на ногах, сползла на мраморный пол.

Сколько часов она так пролежала? Она не знала.

Наконец Калиопа вышла из душа, оделась, упаковала вещи, собрала в дорогу озадаченных Лео и Розу и увезла их с собой в Нью-Йорк.

Восемнадцать часов спустя она вошла в лифт дома, где жила до свадьбы. Лео она отослала на ночь к Розе.

Кали была совершенно убита и не хотела, чтобы сын видел, как она мучается. Он и так ощущал ее состояние, пока они летели в Америку, и нервничал. А еще он, должно быть, чувствовал, что она увозит его от отца.

Впрочем, Максим сможет видеться с Лео хоть каждый день, если захочет. Несмотря ни на что, нельзя отрицать, что он любит сына. И это не имеет отношения к тому, что он чувствует, точнее, не чувствует к ней. Эти отношения отца с сыном не были связаны с аневризмой и потому не порвались после операции. Лишь любовь Максима к жене была такой мнимой, такой искусственной, что исчезла от прикосновения скальпеля.

Кали вышла из лифта, не отрывая взгляда от пола. Надо было продать эту квартиру. Слишком многое здесь напоминает о Максиме. Если она хочет выжить, нужно о нем забыть.

Она подняла глаза, и он… был здесь. Сидел на полу возле ее двери. Увидев жену, Волков вскочил. У Кали заплелись ноги, и он, мгновенно оказавшись рядом, поддержал ее, не дав упасть.

Она беспомощно пожирала его глазами несколько секунд, а потом к ней вернулся здравый смысл.

– Лео… Он не со мной.

– Я знаю. Я здесь, чтобы с тобой поговорить.

Кали запаниковала и яростно вырвалась из рук мужа.

– Нет, нет, нет! Ты не сможешь снова завлечь меня, разбить мне сердце и выбросить. Я не позволю тебе так со мной поступить. Больше никогда.

Слова Калиопы падали на Максима, словно удары кулаков.

Но он обязан заставить ее понять…

Взяв ключи из ее ладони, он открыл дверь, приглашая жену войти.

– Я должен с тобой поговорить. И после ты меня никогда больше не увидишь.

Отчаяние в ее глазах заставило его снова пожалеть, что он не умер на операционном столе.

– Ты ведь сам не хочешь меня видеть. Ты вернулся к своей истинной натуре, но я все та же женщина, которая всегда любила тебя и которая не может прекратить тебя любить. Ты заявил, что лучше нам с тобой больше не видеться, и был прав. Я не могу больше тебя видеть.

Максим понимал, что заслужил все эти упреки, но он должен был высказаться.

– Однажды я ушел от тебя без объяснений. На этот раз я обязан объяснить. – Он схватил жену за руку, но Кали отвернулась.

– Мне не нужны твои объяснения. Мне плевать, почему ты убиваешь меня.

– Калиопа…

Она отшатнулась.

– Ладно, я преувеличила. Я слишком сильная, чтобы умереть из-за тебя. Я верну себе душевное равновесие и буду жить дальше. Ради себя и своих детей.

Волков сжал руки в кулаки, борясь с порывом обнять жену.

– Этого я и хочу от тебя: иди по жизни дальше, забудь меня…

– Ты больше не имеешь права диктовать мне, что делать! – пронзительно крикнула Кали. – И не надо притворяться, что тебя заботит моя дальнейшая судьба. Я не хочу двигаться дальше и не хочу ничего забывать. Если это тяготит твою совесть – ничем не могу помочь. Человек, которого я люблю, живет здесь и здесь. – С блестящими от слез глазами она прижала руки сначала к груди, а потом к голове. – Даже если ты – больше не он, тебе не отобрать его у меня…

Максим застонал и вдруг произнес:

– Когда у меня лопнул сосуд, я все время был в сознании, Калиопа.

Она оборвала гневную тираду на полуслове, а он продолжил: