Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Итак, Инга Сергеевна, велком ту Нью-Йорк! (добро пожаловать в Нью-Йорк) — сказал Грегори с приветственной улыбкой, посмотрев на взволнованную гостью. — Да, Нью-Йорк, Нью-Йорк, сумасшедший город. — Грегори рассмеялся. — Я его обожаю, но только при коротких наездах. Жить здесь я бы, наверное, не смог и не хотел. Это город для таких людей, как Рита… А я люблю наезжать сюда на короткое время.

— Вы у Риты останавливаетесь? — спросила Инга.

— Да, чаще всего я останавливаюсь у Маргуши.

— Как вы сказали? — перебила Инга.

Грегори засмеялся.

— Это я так величаю свою тетю. А теперь с моей подачи ее все так величают. Для меня она — королева Марго, или просто подружка Маргуша. — Грегори рассмеялся. — А если серьезно, то Маргуша — мое все в этой жизни. Она мне вторая мама, сестра, близкий друг, эксперт в большинстве жизненных ситуациях. Я ее обожаю. А ее нельзя не обожать. Вернее, так: ее либо ненавидят, либо любят беззаветно. К ней нельзя относиться средне. Потому что в ней нет ничего среднего. Ну вы сами убедитесь. И если я сыграл какую-то роль в вашей встрече, то я очень рад этому. У нее прекрасный дом, вы увидите. Но я имею в виду не внешние характеристики дома. В этом доме особый дух царит. Вы сами в этом убедитесь. Я обожаю бывать у Риты. На меня обижаются родители из-за этого. — Грегори умиленно улыбнулся. — Они бы хотели, чтобы я у них останавливался в Бруклине. Но я либо у Риты, либо в гостинице прямо на Манхэттене. И уж если в гостинице, то в одной из лучших. "Красиво жить не запретишь" — не так ли? — Грегори посмотрел на гостью и лукаво улыбнулся. — Вот устраиваюсь в гостинице и пускаюсь во все тяжкие с друзьями. Гуляем по ночному городу, ходим по ресторанам, на шоу, на всякие богемные посиделки. У меня здесь полно друзей.

— Грегори, вы так молоды, это понятно. — Инга повернула голову в его сторону и не могла не отметить, как он красив и сексуален. "Настоящий мужчина, — думала она. — Не зря не женат. Ему трудно, очевидно, выбрать кого-то даже из лучших, кто пытается на него претендовать".

— Ну какой я молодой, Инга Сергеевна, — ответил Грегори, повернув голову и одарив ее искрящимся взглядом человека, влюбленного в жизнь. — Мне уже перевалило за возраст Пушкина. А сколько он успел сделать! А я? Ну что я сделал? Пожалуй, единственное, — Грегори рассмеялся заразительно, как ребенок, — деньги. Но в этом тоже не моя заслуга. Удача, можно сказать, улыбнулась.

— А вот вы упомянули своих родителей. А Рита, она как вам тетя, с какой стороны?

— Рита — младшая сестра моей мамы. Но это совершенно разные люди. Моя мама — человек замечательный. Я ее очень люблю. Но она обычный, очень земной человек, без полета. Мама и папа неплохие портные и до отъезда всю жизнь работали в ателье. Папа — в мужском, мама — в женском. Они жили спокойной, правильной жизнью, за что, кстати, я им благодарен, потому что они вырастили хорошего, воспитанного сына. — Грегори громко расхохотался. — А Рита — это вихрь. Это неугомонное стремление к творчеству, куда-то вперед, к чему-то новому, к постоянному самосовершенствованию.

— А как сложилась судьба ваших родителей здесь?

— Они работали в мастерской при дорогом магазине одежды. Занимались подгонкой изделий под размер покупателя. Заработали пенсию. Они кое-что и сберегли. Я им помогаю, чтобы они могли жить по приличным стандартам. А иначе, зачем сына растили? В начале мы, как большинство эмигрантов, снимали аппартмент, жили вместе втроем в Бруклине. Но с момента поступления в университет я уже не живу с ними, как здесь принято среди молодежи. Я работал где попало: и в магазинах, и в ресторанах на кухне, и развозил пиццу, и даже убирал дома.

Инга бросила на Грегори удивленный взгляд.

— Да-да, — подтвердил он весело. — Я работал в небольшой компании по уборке квартир. И представьте себе, что находил в этой работе даже какую-то прелесть: бегаешь по чужому дому с тряпками, пылесосом. Можно думать, о чем хочешь, слушать музыку, если хозяйки нет дома. Да, так бывало, придешь, тебе дают ключ и убирай. Была у меня такая старушка. Она мне доверяла. — Грегори рассмеялся. — Еще работал "в гостинице" для собак. Знаете, куда люди сдают собак на время, когда уезжают куда-то: в отпуск, например. И знаете, как интересно было наблюдать за собаками, которых оставляют хозяева. Некоторые так обижались на хозяев, что не хотели смотреть в их сторону, когда они возвращались. А некоторые, наоборот, не скрывали свою тоску и долго смотрели вслед удаляющимся хозяевам, когда они их оставляли. У некоторых первое время повышалась агрессивность, они по всякому пустяку лаяли, "огрызались", другие, наоборот, впадали в полную апатию, даже кушать их нужно было гнать.

— Грегори, вы так интересно рассказываете об этом. А у вас-то собака есть?

— Пока нет, поскольку у меня нет времени за ней ухаживать. Но когда обзаведусь семьей, если обзаведусь… — рассмеялся Грегори.

— А что так? Не встретили ту единственную или, наоборот, — потеряли? — спросила Инга дружелюбно, с материнской заботой в голосе.