Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Так вот, в этом вольере на сей раз, — продолжала Полина, — нога каждой особи была окольцована тонкой бумажной или пластиковой ленточкой с номерком, по-видимому, для исследовательских целей, как часто бывает. Все птицы жили своей жизнью, не обращая внимания на эту "повязку". Кто чинно гулял, кто спал, кто общался друг с другом с помощью только им понятных звуков и движений. И все казались вполне счастливыми, довольными жизнью. Кроме… одной. Она стояла в стороне от всех и остервенело пыталась клювом сорвать эту повязку. Видно было, что ничего в мире для нее не существует кроме желания избавиться от инородного предмета на стройной ноге. Это было поистине несчастное существо. Какими только изворотами она не уродовала свою грациозную фигуру, чтобы с разных сторон клювом найти какое-либо слабое место в повязке, чтобы ее сорвать. Но у бедняжки ничего не получалось. И она снова и снова отчаянно сражалась. Посетители зоопарка издавали звуки, стучали, пищали, некоторые, вопреки правилам, строго запрещающим посетителям кормить птиц, бросали за решетку что-то из пищи. Все обитатели вольера на это как-то реагировали, кроме этой одной… В каждом движении птицы виделся протест против посягательства на ее тело. Она родилась внутренне свободной. Она не хотела мириться с тем, с чем смирились все поголовно ее собратья по этой коммюнити. Я не знаю, чем кончилась эта история. Мы с подругой простояли не менее часа, и птица не унималась. Мне казалось, что она долго так не протянет и при выборе — жить окольцованной или умереть свободной — она выберет свободу…"

— Вот такая история и информация для размышления. — Полина опустила руки с листками и, как актер на сцене, поклонилась публике.

— Полинка, Полинка, ну ты у нас молодец. Ты у нас далеко пойдешь, умница. Поленька, а дашь мне копию, я хочу почитать еще отдельно? — раздавались восторженные, дружеские возгласы.

— Спасибо, конечно, я размножу для тех, кто хочет, — говорила счастливая разрумянившаяся девушка.

Инга хлопала вместе со всеми, при этом наблюдая за Грегори. Не обнаружив в его реакции ничего, кроме формального включения во всеобщую похвалу, она испытала удовлетворение. "Хорошо, что никто не заглядывает в мою грешную голову и не видит, что мне приятна эта реакция Грегори", — думала она, при этом презирая себя, как человека, опустившегося до аморальности.

— Полинка! Ты настоящий талант, — подытожила Рита, глядя восторженно на Полину. Поздравляю!. Жди обвал писем на свой e-mail. Через пару дней все будет на нашем сайте, так, Алеша? Да, Инга, имей в виду, у нас есть суперспециалист по компьютерным делам, Алеша. У нас такой сайт! Лучший в Нью-Йорке и в Нью-йоркской области. — Рита расхохоталась. — Нет, я правду говорю. Ну, для клуба он все добровольно делает…

— Ну ладно, Марго, — воспротивился сухощавый невысокий блондин, — не будем сейчас об этом.

Полина была представителем молодого поколения их клуба, которым Рита особенно дорожила, так как не хотела, чтобы ее детище было подобно другим схожим русскоязычным сообществам Америки, где в основном собираются пенсионеры, не знающие английского и не включенные в англоязычную духовную жизнь. В ее клубе — все в основном работающие (врачи, менеджеры, компьютерщики, дизайнеры), хорошо устроенные, живущие в материальном достатке, прекрасно владеющие английским, который им позволяет включаться и во все аспекты англоязычной культуры этой страны (театры, шоу, выставки, встречи). И потому участие в "графолюбе" — это не вынужденное занятие от того, что нет ничего другого, а свободный выбор каждого. И этим преимуществом своего клуба Рита особенно гордилась. Для этого она старалась все время придумывать что-то новое, чтобы не появилось и тени застоя, рутинности, привычки в жизни ее детища.

— Ну ладно, ладно, вам только дай волю, вас не остановишь, — говорила веселая и счастливая Рита. Но я полагаю, что все же нужно сделать кофе брейк..

Все встали со своих мест, и вышли в сад.

— Ах, вы в сад решили, что ж, правильно, — сказала Рита. — Тогда Грегори мне сейчас поможет сервировать кофе на улице. Кто еще в волонтеры пойдет? Я знаю, кто: Полина и Миша.

"Наверняка Рита сватает Грегори за Полину, — подумала Инга, пройдя в беседку. Она села на скамеечку у ажурной решетки. — Как было б хорошо и легко, если б не этот Грегори. Какое-то наваждение. Кажется, мне есть дело до всего, что он делает, о чем говорит, с кем говорит. Он мне почти в сыновья годится. И почему он вызывает такие чувства? С ума сошла, от одичалости, одиночества и унижений", — размышляла Инга.

— Инга Сергеевна, — подскочил к ней Грегори, заставив ее сердце забиться так громко, что оно заглушало его голос. — Инга Сергеевна, пойдемте на веранду. Там уже все накрыто. Пойдемте. Вы, конечно, устали. Ведь даже не отдохнули с самолета. Вот уж действительно, с корабля на бал.

— Ну что вы, Грегори. Я вообще-то сова. Я совсем не устала. Мне хорошо здесь. Просто залюбовалась красотой этих цветов.