Называй меня Мэри

Некоторые девушки могли уже сидеть внутри. Однако все равно их вряд ли было больше десяти. Возле автобуса курили шестеро. Рядом, отдельно от их группы, толпились бойцы. Их насчитал четверо, но это без водителя. Наверное, у каждого есть оружие. Интересно, как их перевезут через границу? Но вдруг Олега осенило: кто сказал, что именно эти охранники будут сопровождать девушек до конечного пункта? Передадут возле границы из рук в руки. Пересадят на другой транспорт. Повезут через Польшу или Словакию, там будут ждать местные охранники, тоже вооруженные.

Он только теперь начал осознавать масштабы проекта.

Тем временем из офиса быстро вышел мужчина в костюме, но почему-то без пальто или куртки. Одной рукой он прижимал к уху трубку, другой замахал в воздухе, будто загоняя на место кур. «Ястребы» мигом собрались, до Кобзаря донеслись короткие и неразборчивые приказные выкрики. Девочки дружно побросали окурки, заторопились в автобус. Последних охранники подталкивали, потом загрузились сами. Их старший заскочил последним, хлопнул дверью. Немного сдав назад и развернувшись, бус выехал из двора.

Пропустив его немного вперед, Олег тронулся следом.

Объект приметный, не потеряется.

Важнее теперь, чтобы его не засекли. Но у «ястребов» началась паника. Не сильная, но и не легкая. Иначе бы они не получили команду вломиться к Вере Холод и не форсировали бы очередной этап операции, которая должна была реализоваться позже. Учтя это, Кобзарь предположил: противник слишком взволнован, озабочен собой и своими проблемами. Бдительность в таких случаях обычно притупляется.

Только бы не ошибиться в выводах.

Автобус «ястребов» уверенно ехал по вечернему Киеву, не ища коротких путей, придерживаясь больших транспортных артерий и курса на Крещатик. Олега маршрут устраивал, потому что трафик позволял потеряться среди себе подобных. С другой стороны, была опасность застрять в пробках, и попытка прорваться вперед могла рассекретить слежку. Впрочем, пока все шло без препятствий. Развернувшись возле Бессарабки, бус вырулил на бульвар Шевченко, дотянул не спеша до площади Победы, дальше уже припустил прямо по проспекту.

До этого момента Кобзарь еще размышлял, куда «ястребы» могли податься. Сейчас сомнения исчезли — направляются на Житомирскую трассу. Оттуда в западном направлении открывается путь только на Польшу. Хотя теоретически они имели возможность взять в сторону белорусской границы, такое предположение выглядело чисто географическим.

Значит, транзит все-таки через польскую территорию.

Или, возможно, работу девочкам нашли в самой Польше.

В который раз за последние дни минуя парк Политеха, Олег внезапно занервничал. Воспоминания о перестрелке были ни при чем. До Кобзаря внезапно дошло: выехав на прямую, ровную, хорошую трассу, «ястребы» поедут быстрее, преследовать и держаться незаметным станет тяжелее, у них появятся возможности оторваться далеко. И все расчеты задержать бус можно будет спускать в унитаз. Скрежетнув зубами, Олег вытащил телефон.

Сперва он набрал Веру.

— Что у вас?

— Получила смертный приговор. — Ее голос звучал спокойно. — Способ казни обещали выбрать потом, когда все закончится. Расстреляют, повесят, или повесят после расстрела, или расстреляют труп. Я напомнила про побитие камнями…

— Вера, не до шуток.

— Так и я не шучу. Даже если мы с вами правы, начальство меня все равно прихлопнет.

— Победителей не судят.

— Вы взрослый, но наивный. Судят только победителей. Закон природы, Лилик.

— А серьезно?

Белый автобус держался на расстоянии четырех машин.

— Мне нужно еще немного времени. Разборы полетов, как вы услышали, потом. Где вы?

— Рулим по Житомирской. Проехали вот Дачную.

— Хоть бы не вырвались за пределы Киевской области.

— Знаю. Сейчас придумаю что-нибудь. На связи.

Теперь — еще звонок.

Вызов пошел. Ответили не сразу, но наконец он услышал осторожное:

— Алло.

— Элис, сиди и слушай, — говорил он четко, короткими фразами. — Сегодня я не шутил. С тобой могут сделать то же самое, что и с Мэри. Не теперь, так позднее. Рано или поздно вычислят, что ты знаешь больше, чем нужно. Если поняла и хочешь жить, придумай что-то прямо сейчас. Ну, например, тебе подружка звонит…

— Ксюх, я не дома, — произнесла она сдержанно, тихо, но уверенно, буднично, привычно. — Пока занята. Позже наберу.

— Молодец. Теперь внимание.

— Давайте, Ксюх, без меня сегодня. Тут у меня дела.

— Посиди немного и скажи, что живот болит. Не успела в туалет, укачало, придумай что-нибудь. Вы должны остановиться возле ближайшей заправки. Рядом здесь ничего подобного нет, но дальше — Стоянка, что-то другое будет. Не важно. Главное — остановка.

— Ой, ладно. Я здесь не одна. Не могу больше говорить. Чмоки-чмоки!

— Элис, все очень серьезно. Сделай как я сказал. От этого твоя жизнь зависит.

Он блефовал. Пугал. Нарочно нагнетал.

Только ведь иначе — никак.

В голове крутилось: испугается, но не в его пользу. Притихнет, выключит телефон, молча будет ехать, куда везут, даже не пискнет. Придется начинать открытую погоню, и во что она перерастет — не знает никто.

Какое-то время Кобзарь ехал с этой мыслью.