Называй меня Мэри

— Думай что хочешь, — легко согласился тот. — Но не далее как вчера ты на пальцах объяснил: за всем стоит даже не Нагорный, а другая сила. Кто-то все спланировал, расставил фигуры на доске. Или прописал и дал актерам роли.

— Я этого не говорил.

— Не буквально. Я трактую.

Кобзарь отмахнулся, опустил стекло, закрыл. Пасечник наморщил нос, но ничего не сказал. Так двигались дальше, вырулили на Одесскую трассу, миновали ипподром и вскоре въехали в село Чабаны.

К нужному дому привел навигатор. Он оказался одним из последних на улице и выглядел запущеннее соседних. Вокруг стояли более новые постройки. Христенко поселились в двухэтажном, однако возведенном не вчера строении. Очевидно, это повлияло на цену, удалось купить дешевле. Потому и переехали быстро, предположил Олег.

Пасечник посигналил. Изнутри откликнулся и захлебнулся лаем пес. Они ждали минут десять, пока им открыли и пропустили во двор. Под колеса мигом шмыгнул рыжий лохматый песель, пытаясь показать, кто тут настоящий хозяин. Его поймала за ошейник и оттащила невысокая полная женщина, которой с равным успехом можно было дать и тридцать, и сорок лет.

Она совсем не старалась выглядеть лучше, вышла в халате, надетом поверх спортивного костюма, ноги сунула в мужские ботинки.

— Бегом, держу, — поторопила она, и Кобзарь с Пасечником быстро вышли, обогнули женщину с собакой, пересекли небольшой дворик, вошли в дом.

Внутри оказалось очень уютно. Способствовало этому именно отсутствие свежего ремонта. Похоже, в последний раз жилище облагораживали лет десять назад. Зато обдало теплом, которого часто не хватает, когда оказываешься в проданных «под ключ» квартирах с дорогой керамической плиткой и толстым слоем ламината под ногами.

А еще тут пахло детьми.

Навстречу со второго этажа уже живо слезал мальчик лет трех, держа в каждой руке по игрушечной машинке. Будто по команде, в какой-то из комнат первого этажа пискнул младенец. Его мигом поддержал второй, и Олег вдруг увидел, как изменилось выражение лица Пасечника. Он знал, что Медвежонок любит детей и любовь эта усиливалась невозможностью иметь собственных. Но чтобы так реагировать…

Наверное, с такой улыбкой праведники проходят во врата рая.

Лай стих. Женщина зашла, притворила двери. Не глядя на гостей, скользнула взглядом по мальчику, поторопилась на писк и исчезла. Пока она ходила, Игорь подхватил ребенка с предпоследней ступеньки, подбросил на руках. Малыш не испугался чужого, будто так и нужно. Сперва взглянул серьезно, потом улыбнулся и показал кончик розового языка.

Одна из машинок выпала из его руки.

Пасечник наклонился, подхватил игрушку, прошел к ближайшему креслу. Сев, устроил мальчика на колене, покачал немного. Он, похоже, забыл обо всем на свете.

— Тебе идет, — заметил Кобзарь.

Быстро дошло — ляпнул лишнее. Но младшие уже замолчали, женщина вышла к ним, остановилась, внимательно осмотрев каждого. Задержала взгляд на мальчике, решила не забирать его у дяди, спросила коротко:

— Маша жива?

— Почему так сразу…

— Маша — жива? — Она не слушала Олега.

— Вы Людмила?

— Людмила. Маша…

— Ее убили.

Он не собирался говорить вот так сразу, без подготовки. Но тон и манеры женщины не оставили выбора. Ждал истерики, слез, криков. Вместо этого Людмила судорожно сглотнула, легко взяла мальчика у Пасечника, опустила на ковер посреди комнаты. Тот что-то пролепетал, принялся катать машинки вокруг себя. Только после этого она произнесла:

— Она знала. И я знала.

— Что вы знали?

— Вы кто? Полиция? Мне из полиции звонили.

— Мы друзья. — Игорь поднялся, расстегнул пальто. — Анна у вас?

— Дочка Мэри, — добавил Кобзарь.

— Где же ей еще быть? Спит. Теперь у меня трое. Как мужу объяснить… Он сразу в полицию хотел…

Кобзарь и Пасечник переглянулись.

— Присядем, — сказал Олег.

Разместились так, чтобы Людмила оказалась между ними. Она молчала, ожидая других вопросов. И те не задержались: Кобзарь уже был в своей стихии.

— Почему сразу в полицию? Где муж, кстати?

— За границей, неделю уже. Партнеры, бизнес…

— Не о бизнесе речь. Что его напрягло?

— Маша приехала к нам с Аней и одной сумкой вещей. Детских преимущественно. Все, что имею, сказала. — Только теперь Люда шмыгнула носом. — Телефон выбросила вместе с карточкой. Новый купила, номер дала только мне. Объяснила: деваться некуда, но долго не проживет. Просила приютить на неделю-две, пока дела порешает. Мне без разницы, даже лучше, потому что мужа постоянно нет, бизнес же… Детей двое. Долго не было, знаете, и тут пошло. Не понимаете, мне же тридцать семь…

— Все понимаем, — вставил Пасечник. — Мария объяснила причину?

— Какую причину?

— От кого убегала? Чего боялась?

— При муже — нет. Меня просила ему ничего не говорить. Для него версия: поссорилась с отцом Анны, ушла с тем, что имела.

— Так, а на самом деле? — снова вступил Олег.

— Ее… не знаю, как правильно… Папа ребенка, друг, любовник, тот, кто содержал… Бандит он, короче.

— Прямо так и бандит?

— Маша сказала. Что-то связанное с торговлей людьми, в подробности я сама не хотела влезать. А ей, видите, оказалось не все равно. Только она глупость спорола.