Называй так (СИ)

К глазам подступили слезы. Но Макс снова послушно открыл рот. Этот кончит быстрее, он уже почти готов.

Так и произошло. Правда, глотать Дик не заставлял. Он в последний момент отстранился и кончил на лицо, забрызгивая спермой и зажмуренные веки, и лоб...

Макс получил еще пару тычков – правда, они уже были не столько болезненными, сколько унизительными, и мужчины, обмениваясь нелицеприятными комментариями, ушли.

Несколько секунд мальчишка сидел в полной прострации, упершись трясущимися руками в колени. В глазах щипало. Он судорожно ощупал спрятанную под курткой банку и подполз к стене, где намело немного снега. Зачерпнул его в пригоршню и с ожесточением принялся оттирать с лица сперму.

На дорогу до родного подвала ушло минут пятнадцать. Макс дошел бы и быстрее, если бы не подгибающиеся ноги и боль в груди – приложили сильно, и болеть будет еще очень долго.

Привычные девять стертых ступеней, застарелая вонь и холод. Странно, что дед не растопил железную печурку, что они вместе приволокли со свалки еще лет пять назад.

Макс с трудом затворил за собой тяжелую железную дверь и спешно щелкнул зажигалкой – керосинка не горела. Может, Маркус куда-то ушел?

Мальчишка полуощупью добрался до расшатанного хлипкого столика, подкрутил фитиль лампы и поднес зажигалку. Благо, керосина у них было много – Макс не так давно нашел полную десятилитровую канистру.

По помещению разлился трепещущий неверный свет.

То, что произошло непоправимое, Макс понял сразу: Маркус неподвижно лежал на своем матрасе, сложив руки на животе. И его выцветшие глаза были открыты. Равнодушно смотрели в переплетение труб на потолке.

За свою короткую жизнь мальчишка не раз видел мертвых. Тот же равнодушный взгляд и полная неподвижность.

Он медленно, все еще не веря в произошедшее, подошел к лежанке и опустился на колени.

– Деда... – голос сорвался. – Дедушка... Я ведь тушенку нес...

Больше сдерживаться Макс не мог. Он уткнулся в холодную твердую грудь Маркуса и зарыдал, чувствуя, как макушку щекочет его длинная борода.

А потом кто-то погладил его по голове. Осторожно, как-то... неумело. Но прикосновение было почти нежным. Мальчишка вздрогнул, вскинулся, распахивая глаза. И замер: перед ним стоял Хищник. В полной боевой экипировке, при оружии.

– Слезы – плохо, – шершавый теплый палец прошелся по щеке. – Почему плачешь?

– Это сон, – Макс зло стер слезы. – И я не плачу.

– Сон? – Хищник склонил голову набок.

– Когда люди спят, они видят сны, – мальчишка шмыгнул носом. – Воспоминания или просто...

– Во сне нужно держать разум в чистоте, – поучительно сказал Хищник.

– Если бы я умел, то держал бы, – огрызнулся Макс.

– Я научу, – когтистые пальцы осторожно убрали со лба волосы, и от этого прикосновения по телу вдруг прокатилась волна странной сладкой дрожи. Макс даже испугался такой своей реакции.

– Как? – голос сел, и мальчишка едва узнавал его.

– Это просто. Нужно понять вот здесь, – Хищник коснулся виска. – Как будто мертвый. Сначала думать только об этом. А потом надоест. И ничего не останется.