НЧЧК. Командировка

Разговор не складывался, но Эрин не расстроился. Даже когда почувствовал, что напарница совершенно не расположена к ментальному общению. Не беда! Деликатный и ненавязчивый капитан лорд ап-Телемнар, когда не пускают в дверь, может и в окно влезть.

Ытхан Нахырович открыл собрание речью, побившей все рекорды по длительности, занудности и абсурдности. Посвящена она была трудовой дисциплине и содержала такое количество спорных тезисов, что вздумай кто-то из присутствующих понять смысл выступления, у несчастного мозги взорвались бы от перегрузок. Но к счастью для покоя и безопасности Серединной Империи, никто Ытханову речугу не слушал. Дриады листали модные глянцевые журналы и шепотом сплетничали. Товарищ Шрак принял на грудь какой-то эликсирчик и отключился, дроу дремали, в среде криминалистов царили разброд и шатание: Юсла тихо ругалась с Тылпахашем, Маки играл в игрушку на мобильнике, а Кит-Кашелоп грыз сухарики из пакетика. Короче говоря, отважные энчечекисты как могли убивали время. И только Нолвэндэ Анарилотиони сидела ровненько и удерживала на лице серьезное выражение, будто и в самом деле внимала орку. Возможно, так считали остальные сотрудники, но только не Эрин.

– …А также такой бич нашего управления, как постоянные опоздания…

«Нолвэндэ! – написал ап-Телемнар невидимым перышком на шее у девушки. – Нол, нам нужно серьезно поговорить». Тэнгваром писал, тщательно выводя каждую буковку и знаки препинания. Как учил товарищ ап-Халдамир.

Невелика магия – никакой мысле-речи, одни лишь тактильные ощущения. С одной стороны, удобно, с другой – этично. И в мозги никому не нужно лезть. А кое-кто, не будем показывать пальцем, между прочим, дипломированный графомаг.

Девушка нервно дернула плечом. Ах какие мы сварливые! Чисто Эфа Горыниевна в ранней юности. Эрин довольно улыбнулся.

Жаль, нельзя передать интонацию. Зато можно написать: «Ну не злись, пожалуйста. Но-о-о-ол!» – и нарисовать – стебелек вьется вдоль позвоночника, а цветочек на ушке.

«У Солнышка наметились изменения в личной жизни».

Чуть-чуть усилить нажим, чтобы не было щекотно. Вот примерно так:

«Крысуля обрела новую любовь на всю жизнь. Угадай кого».

Нолвэндэ попыталась поправить прическу.

«Арнольда Полукаровича. Родственные души оказались, представь? Пришлось от сердца оторвать и отдать в добрые тролльи руки. Но это еще не все».

И хотя напарница упорно отказывалась вступать в диалог, Эрин не сдавался:

«Арнольд подсуетился и уже договорился со Шраком, чтобы тот заклял хвостатую барышню на вечную молодость».

Нол бросила изумленный взгляд через плечо. Эрин только брови приподнял и руками развел. Мол, почем купил, за то и продаю. Девушка хмыкнула.

«Я знал, что тебе понравится. Великая Пиндостанская Мечта. История о том, как провинциалка сделала карьеру в большом городе. От помоечной крысы до волшебного животного. Спешите видеть!»

Ну вот мы и повеселели. Кажется. Это уже хорошо.

Вообще-то Эрин сильно рассчитывал, что его оригинальный метод вынудит Нолвэндэ на мысленный диалог. Хотелось бы знать, насколько она расположена к разговору. Потому что он должен состояться.

Если кому-то вполне хватает настойчивости найти преступника и доказать его вину, то отчего бы не попытаться проявить лучшие качества, чтобы расставить все точки над «и» в личной жизни.

А молчание – знак согласия. Это общеизвестно.

Первым побуждением было развернуться и заехать наглецу по физиономии. Это… это немыслимо! Прямо на совещании, можно сказать, в святая святых управления – такая вопиющая безнравственность… ох… Хотя, может быть, первое побуждение не всегда верное? Может быть, стоит подождать? Посмотреть, что дальше будет?

Дальше было больше. Призвав на помощь всю легендарную эльфийскую выдержку, я кое-как умудрилась сохранить на лице выражение спокойной сосредоточенности, однако дело принимало… скажем так, весьма… хм… теплый оборот. Проклятье, я и не подозревала, что он еще и так умеет! Любопытно, а чем же еще сможет удивить меня синеглазый сумрачный капитан, если я ему позволю?

А я позволю? Балрог! Не знаю и не хочу знать! И что значит «не злись»? Хочу и буду злиться!

Невидимое перышко продолжало невесомо скользить по моей коже, оставляя медленно тающий след. Какого… ах ты каллиграф… ушастый! Нет, не то чтобы я не радовалась изменению в судьбе Солнышка (и верно, поразительно симпатичная животина оказалась!), но… Но! Это же невозможно терпеть…