НЧЧК. Командировка

Вот чего мне сейчас действительно не хватало для того, чтоб счастье стало воистину полным, так это разговора с матушкой. Ох, не поймите меня правильно – я безмерно люблю, ценю и уважаю свою благородную родительницу, но… Соблюдение субординации, въевшаяся в кровь и плоть привычка ходить строем на завтрак, утренние побудки и отбой по расписанию. И это только малая часть воспоминаний детства. И отрочества. И юности.

И кто-то тут еще удивляется, что, едва вырвавшись на волю, я так тщательно стерегу свою свободу, а? Ха! Все претензии насчет моего психического здоровья и прочих заскоков – пожалуйста, гвардии капитану Аэриэн Каноррониэн, леди Анарилотиони-старшей. В письменном виде и в трех экземплярах.

Проблема даже не в том, что матушка сейчас будет ругаться – хотя и здесь приятного мало. Все гораздо хуже. Стоит ей прознать хотя бы об… официальной версии моих колдубинских подвигов – и она меня… раскритикует. А критик из леди Аэриэн просто убийственный. Хоть сразу иди и стреляйся. Хотя, с другой стороны, после общения с мамулечкой уже никакие монстры не страшны. Честно.

Ладно, перед казнью впрок не надышишься. Надо звонить.

Игнорируя чуть приподнявшуюся в выразительной такой гримаске бровь моего…хм… напарника, я пошарила по карманам пережившей эту ночь одежды и достала телефон. Ага, мой благополучно «потерянный» «Палантир». И не надо так на меня смотреть.

– Ма..? – осторожно позвала я, и в следующий же миг у меня заложило ухо от яростного вопля из динамика. Хорошо поставленный и мощный глас гвардии капитанши слышал, по-моему, каждый окрестный монстр в радиусе километров пяти, не говоря уж о любопытно блестевших глазами дроу. Балрог! Я отодвинула трубку на расстояние вытянутой руки и подождала минут пять, пытаясь сохранить невозмутимость. Сделать это было сложновато, учитывая, что самым мягким выражением, долетавшим из телефона, было: «Где и с кем ты столько времени шлялась, маленькая дрянь?!!» и «Куда, балрог тебя отдери, ты засунула свой …! и …! в …! на…! телефон?!!»

– Потеряла, – умудрилась вставить я в тот момент, когда мулик прервалась на то, чтоб сделать вдох. – Вчера. Или позавчера. В лесу. Нашла. Сегодня. Только что.

И повторила маневр с отнесением трубки на безопасное расстояние. А что? Папа всегда так делает. На этот раз цензурных слов в монологе миледи моей матушки было еще меньше. Честно говоря, только одно – «фейерверк», и то, если опустить эпитеты. Хотя… красочное обещание «содрать шкуру и сделать из нее коврик для ванной», а так же «отрезать на бегу»… не будем уточнять, что именно… этому «безответственному и … трам-пам-пам… тра-ла-ла… пип-пип-пип… смазливому сумеречному… незаконнорожденному плоду противоестественной связи назгула, балрога и Ока Саурона», которому она, оказывается, еще несколько часов назад приказала меня найти, тоже вряд ли можно счесть особенно приличным.

Вот тут матушка хватила через край. Зато теперь у всех присутствующих на представлении имелась эксклюзивная возможность понаблюдать, какой бывает леди Нолвэндэ, когда она действительно зла. Я ощущала, как ходят желваки у меня на скулах, верхняя губа приподнимается в зловещем оскале, и глаза заволакивает черно-красная пелена. Это уже слишком.

– Миледи моя матушка, – медленно проговорила я в трубку. – Потрудитесь вспомнить, что вы говорите не с одной из ваших племенных кошек, а с офицером, находящимся при исполнении. Это первое. Далее! Извольте немедленно извиниться за ваши беспочвенные, пятнающие мою честь подозрения и оскорбления. И последнее. Я тут, балрог вас отдери тридцать три раза через Кольцо Всевластья, не цветочки собираю, и мне странно, что Вам, сударыня, приходится это объяснять. Я не намерена посвящать вас в подробности, так же как и вы не посвящаете меня в детали вашей деятельности. Вы меня очень обяжете, миледи моя матушка, если наконец-то это уясните. И постарайтесь впредь избегать подобных выпадов в мой адрес. На этом все. Вы желаете что-то еще мне сказать, миледи?

– О! – несколько удивленно отреагировала на мою пылкую речь мамуля и ненадолго замолчала. Я ждала, чувствуя, как дергается у меня веко. Наконец матушка выдала с некоторой долей гордости и радости в голосе: – Ха! Моя кровь! С днем рождения, дочь моя.

– Благодарю, – все еще хмуро ответила я.

– «Благодарю» – это уже кое-что, – хихикнула леди Аэриэн. – Извини, Нолвэндэ. Перезвони, когда сможешь, хорошо?

– Перезвоню, – я фыркнула, начиная понемногу отходить от вспышки. – Обязательно.

– Хорошо, – ответно фыркнула мулик не хуже племенного грифона. – До связи, дочь. Отбой.

– Отбой, – кивнула я и выключила телефон.

И только теперь смогла оглядеться. Да уж… на лица невольных свидетелей фамильных разборок семейства Анарилотиони стоило посмотреть. Очень уж они были выразительные.

* * *