НЧЧК. Теория заговора

И ладно бы все это не шло ему впрок, тогда бы я смирилась и махнула рукой на зануду и домоседа. Балрог! Словно не с эльфом живу, а с каким-то унылым сиреном. Так ведь нет же! За год, всего за год моих пинков и упорных попыток расшевелить возлюбленного, он из тощего ушастого недоразумения, в которое я по вопиющему попустительству судьбы влюбилась, превратился в пышущего здоровьем красавца. По крайней мере, теперь его можно спокойно обнимать, не опасаясь проснуться в синяках от выпирающих отовсюду костей и мослов. Хорошая еда, здоровый отдых и… прочие развлечения на природе творят чудеса. Честно! Ну и что, что готовит он? Зато при мне он делает это регулярно! И сам, между прочим, большую часть и съедает! И вы поглядите на результат! Когда капитана ап-Телемнара в последний раз видели рядом с пресловутой «Рюмашкой», а? Не до рюмашек ему теперь, совсем не до них. Не хочешь провести выходные на воле? Разве ж я тебя заставляю? Пожалуйста! Но я-то не обязана киснуть в городе, когда на дворе такая погода и – лето! Я купаться хочу. И по скалам лазить. И песни петь у костра. И любить тебя, придурка ушастого, прямо на травке. И кто это тут чем-то недоволен?

А вот чего я не терплю, так это уловок вроде сегодняшней. Договорились мы, что поедем вместе за город? Договорились! На работе тебя задержали? Нет! Избили-убили-ограбили? Тоже нет! Я прекрасно знаю – ты жив-здоров и пьешь где-то, с-собака сумрачная, не соизволив меня предупредить. И что я теперь, буду сидеть у окна, как идиотка, и ждать, пока ты посчитаешь нужным явиться? Нет уж. Так бездарно тратить выходные я не намерена. Захотел бы предупредить меня – нашел бы телефон и позвонил. Не захотел? Ну, извини! Кто ж тебе злобный знахарь?

Прождав для очистки совести полтора часа вместо пятнадцати минут, я плюнула, написала записку, где довольно сдержанно уведомила блудного милорда, что, хоть он и не счел нужным оповестить меня об изменении своих планов на следующие два дня, я свои менять не намерена, подхватила рюкзак и отбыла в вечерний туман. Раков ловить, да. Ибо люблю я, знаете ли, пиво с раками. И он его тоже любит, кстати.

Захочет – найдет. Он всегда находит – и всегда уверен в том, что это его, следопыта и разведчика, заслуга. Ну и пусть его! А я вот сейчас дойду до места, поставлюсь, разведу костер… выпью баночку «Самайна»… заряжу сетку у берега… выпью еще баночку… и еще…

Гад. А ведь напьюсь! Напьюсь из-за этого… гада! Я ему что, несчастная Груша, которой даже позвонить лень?! Раз не звонит – значит, не хочет! Да! Вот сейчас точно напьюсь – и полезу… за раками! Ой… берег какой скользкий… Тьфу! Ну, заодно и искупаюсь…

А-а, явился! Ну, сейчас ты у меня получишь! Р-руки!..

…ну вот. Опять. Как всегда.

И почему я его до сих пор не прибила?!

* * *

Доставание злой, ругающейся и брыкающейся Нолвэндэ из речки смело можно зачесть в качестве любовной прелюдии и сразу после произведенного извлечения из водной стихии переходить к тому, что гордая мыслечтица деликатно именует «процессом». Тоже своего рода традиция, заложенная в незабвенных Колдубинских лесах более года назад. Горячая кровь предков Нолвэндэ по материнской линии требует драматичности во всем, даже в интиме.

В процессе… хм… «процесса» традиционно топится очередной мобильный телефон, рвется дорогущее нижнее белье, и Эринрандир ап-Телемнар узнает много нового про себя и свои нездоровые наклонности. Но это все сущие мелочи. Главное – потом можно спокойно поговорить, покаяться за спонтанный прием крепкого горячительного напитка и поведать о горестной участи Элеммира, а также об очередном фиаско в карьерном росте.

– А ты говоришь о каких-то там наклонностях. По мнению столичных умников, я веду образ жизни истинного мужеложца, дорогая. Именно поэтому майорских погон мне не видать как своих ушей, – заметил Эрин, откупоривая банку «Самайна». – Твое здоровье, любимая.

Похоже, Нолвэндэ расстроилась сильнее, чем сам пострадавший. Она смяла в кулаке пустую банку от пива:

– Тогда мне тоже не нужны эти балроговы погоны! Мы вместе брали малкавиана, вместе рисковали, а теперь тебя унижают ни за что!

– Не дури, – хмыкнул капитан, закутывая девушку в свою куртку. – Ты своего старлея заслужила. А я не слишком опечалился, – и отмахнулся: – Подумаешь!

Но мыслечтицу не обманешь. Она сердцем чует. И отчетливо ловит общий эмоциональный фон, как бы Эрин не пытался спрятаться.

– Конечно же, ты опечалился и обиделся. Ну хочешь… хочешь, мы перестанем скрывать нашу связь? – предложила она решительно. – Я переберусь жить к тебе, и пусть все знают, что у тебя с ориентацией полный порядок…

– Ага! И сразу в честь такого знаменательного события представят меня к повышению в звании, – рассмеялся Эрин. – Так и напишут в представлении «За четкую гетеросексуальную ориентацию». Потом нас затаскают по комиссиям и вынудят кого-то одного уволиться из НЧЧК. Ты этого хочешь?

– Нет, не хочу, – пробормотала девушка.