Не ангел хранитель (СИ)

Звоню по одному из горячих номеров. Отвечает автоответчик "Спасибо, что позвонили! Сообщите информацию о Николь Градской, если она окажется полезной, мы свяжемся с Вами."

Ну заебись! Нет, так мне не подходит.

Надо дождаться, пока кто-нибудь выйдет оттуда. Не могут же они сидеть там круглосуточно.

Мне надо лично. И как-то убедительно.

Договариваюсь с друзьями:

"Я ухожу, вы сразу уезжаете и не лезете в это. Дальше я сам."

Переглядываются.

А, да… Отдаю Лёхе ключи.

"Через сутки-двое не отзвонюсь, забираете собак."

Уже к рассвету, вижу, как выходит несколько человек.

Иду к ним навстречу. Прокашливаюсь, отыскивая подводящий меня голос.

Один из них мне знаком. Он напрягал персонал, когда я поднимался к ним. И говорил со мной.

Он идет в направлении одной из припаркованных машин, я — наперерез.

— Доброе утро, — сиплю я.

— Доброе… — хмурясь вглядывается в моё лицо.

— У меня есть… информация… о Николь. Я знаю… где она.

— Говорите.

— Только её отцу лично.

— Но Павел Градский мёртв.

— Пора оживать. Только ему.

— Это невозможно!

— Я подожду. Посоветуйтесь с ним.

Отхожу от него в сторону, сажусь на ступеньку.

Я уверен, что он жив!

Хреново, пиздец… сплевываю опять набегающую в рот кровь. Что-то отбили… Суки.

Мужик долго говорит по телефону.

Подходит.

— А Вы кто? Откуда у Вас информация?

— Я — её похититель. Все требования — лично её отцу. Я знаю, что он жив. Иначе… — пожимаю плечами. — Всё будет плохо.

И даже нигде не соврал.

Молча переваривает с минуту глядя мне в глаза. Я не отвожу взгляда. Открывает дверь своей тачки.

— Садись…

Глава 39 — Победить свои страхи (Николь)

В ухе мокро и щекотно. Это приводит меня в сознание. Слышу тихое поскуливание, спину ломит… и холодно. Тело онемело…

Я даже не сразу соображаю — где я и что со мной. Поворачиваю голову на звук.

Встречаюсь взглядом с чёрными глазками-пульками. Щенок аккуратно трогает меня лапкой за лицо.

— Тайсон… — шепчу я. — Малыш…

Завиляв хвостиком, он лижет мне нос и щеку.

На животе ощущаю давление.

Сдвигая онемевшую руку, кладу туда ладонь. И попадаю прямо на голову… Тара!!

Сердце моё сжимается в новой панической судороге, но рука, по приобретённой с детства привычке, скользит по ее голове, поглаживая между ушами.

"Все хорошо!" — убеждаю я себя. Горячий язык Тары ловит и лижет мои пальцы. Иногда я чувствую её зубы. В моих глазах темнеет. Но я уже слишком переистерила, чтобы тело и психика нашли в себе энергию выдать повторно паническую реакцию. И я просто лежу, смотрю в сумеречное небо.

— Николь! — издалека.

Дышу… дышу… и боясь шевельнуться, продолжаю как робот гладить Тару.

Саша! — вдруг обрушивается на меня понимание почему я упала.

— Николь!! — слышу я тревожные крики Федерико.

— Я в порядке!.. — не своим севшим голосом кричу я. В порядке. Если можно вообще всё происходящее так классифицировать. Но я не в порядке, нет. Если больше нет папы, и нет Саши… Я вообще не в порядке. Я тогда перестаю понимать, почему они ушли, а я осталась здесь. Что мне тут делать без них? Я не смогу…

Вы оба обязаны, слышите, быть живыми! — смотрю на небо так, словно могу там отыскать их взгляды. — Если вы хоть немного любите меня — обязаны!

Закрывая ладонями лицо судорожно плачу. Собаки утешают меня, как умеют, тыкаясь своими холодными мокрыми носами. И мне кажется, только они могут понять весь мой страх и мою боль сейчас.

Присаживаюсь. Приоткрытая огромная пасть Тары — прямо напротив моего лица. Разве это теперь страшно? Вот то, что под брезентом — страшно! Как мне заглянуть туда?…

Прижимаю к груди трясущегося Таюшу. Поднимаюсь на дрожащие ноги.

Тара касается сбоку моей ноги своим торсом, внимательно оглядывая территорию.

Мой взгляд зависает на ботинке. Подошва массивная и рельефная. Как на берцах. А Саша был в берцах…

Медленно иду. Надо это сделать — заглянуть под брезент. Мне кажется, я не способна. Я умру сразу же. Лягу рядышком и умру.

Остановившись в полуметре наблюдаю, как Тара обнюхивает ботинок. Рыкнув фыркает.

Это не он…

Разве вела бы она себя так, будь там Саша? Мне кажется, она бы просто легла рядом умирать от горя, как готова это сейчас сделать я. А она фыркает!..

Я очень боюсь мёртвых. С детства.

"А еще ты боишься собак, Николь, — напоминаю я себе. — До обморока. Но ничего. Вот… стоишь рядом со свирепым чужим стаффом."

Не чужим… У нас с Сашей нет ничего чужого. Тара такая же моя, как и его.

— Николь! Возвращайся немедленно! Или я вызываю спасателей!

— Со мной все хорошо! — срывается мой голос на отчаяние. — Я скоро.

Присаживаюсь на корточки, сдвигаю чуть-чуть брезент.

Все мои страхи сплетаются, и доводят меня до тихой агонии. Глубже под брезентом я вижу кисть. Рядом с ней лежит пистолет.

— Господи… — жалобно бормочу я. — Только не он!

Сдвигаю еще и в темноте пытаюсь рассмотреть эту кисть. Она окровавлена, пальцы сжаты так, словно держали большой шар… Вижу блик. Присматриваюсь — кольцо! Перстень!

Не Саша! Не было колец!

Падаю на задницу. Закрываю ладонями лицо и впадаю в короткую истерику еще раз.

"Сейчас я соберусь духом, — обещаю я себе. — Немного только проревусь."