Не ангел

— Спасибо. — Селия попыталась улыбнуться, чувствуя при этом тоску, тяжесть и усталость. Доктор заглянул ей в глаза, и в его взгляде что-то промелькнуло — очень доброе, понимающее, сочувственное.

— Вы должны себя беречь, — предупредил он. — Во-первых, у вас и беременности были непростыми, а во-вторых, прошу прощения за недостаток галантности, вы уже… не так молоды.

— Да, — вздохнула она, — не так. Мне уже тридцать пять.

— Думаю, вам будет нелегко. Но вы везучая, у вас крепкий организм, и о вас есть кому позаботиться. И я уверен, что все ваши дети придут в восторг.

Конечно, если не узнают, что этот ребенок, может быть, приходится им братом или сестрой всего лишь наполовину, а к Оливеру вообще не имеет никакого отношения. Селия на миг представила, в какой атмосфере враждебности и злобы оказались бы она и ребенок, если бы дети узнали, как она оскорбила их отца.

— А что говорит ваш муж?

— Что?

— Вы уже сообщили ему?

— Нет, пока нет.

— Не откладывайте надолго, он должен знать это.

Что он имеет в виду? Что Оливер может успеть избавиться от нее, развестись с ней, выкинуть ее вон из дома? Что она могла бы заранее сообщить ему о своем уходе и разом покончить с этим? А Себастьян? Он тоже должен знать о ее беременности. Или не должен? Как бы она ни поступила, все будет плохо. Плохо сказать и плохо промолчать, плохо оставаться с Оливером и плохо уходить.

— Мистер Литтон не очень крепкого здоровья, как вы знаете, — осторожно заметил доктор Перринг.

— Да, я это знаю.

— С таким здоровьем он многого достиг. Я постоянно удивляюсь ему.

— Да, — кивнула Селия, соображая, к чему он клонит.

— Счастливая семья — величайший дар для человека. Вы подарили ее своему мужу, леди Селия. Вы сделали его счастливым.

— Я… надеюсь, да…

— Это правда. А счастье — лучшее лекарство. И этот ребенок — хорошая его доза.

— Да, — повторила она, и в этот момент она вдруг все поняла: он дает ей совет, ценный, мудрый совет.

— Мне совсем не по нраву то, что теперь творится в мире, — собирая портфель, заключил он. — Мне кажется, мы утратили многие старые ценности и потом пожалеем об этом.

— Наверное, так, — ответила Селия. — Только не читайте мне нотаций, доктор Перринг, не надо.

— Конечно, все люди моего поколения немного старомодны. Я ведь уже пожилой, почти в годах вашего отца. Лет через пять мне придется подумать об отдыхе. — Он улыбнулся. — Но старые порядки все же представляются мне наилучшими. Брак, семья — это основа счастья. С нею, бывает, грубо и небрежно обходятся, с этой основой. Пинают ее, проверяют на прочность. Но если ее разрушить или вырвать, упадет весь дом. И раздавит тех, кто внутри.

Селия молча сидела и пристально смотрела на доктора. Он считает, что ей нужно остаться с мужем: промолчать, смириться с ситуацией, притвориться, будто все как прежде, то есть хорошо.

— Приходится со многим мириться, — улыбнулся он, словно читая ее мысли. — Я всегда восхищался вами, леди Селия. Тем, как вы сочетаете работу с семьей. Той выдержкой, которую вы проявили во время войны, по сути дела спасая «Литтонс». Вашим великодушием к Барти…

— Ох, ну что вы, — вздохнула Селия, — за это меня критикуют все кому не лень.

— Да, критикуют. Люди любят позлословить, порассуждать о том, как нужно было поступить и что бы они сделали, а на самом деле не ударяют палец о палец. Ни для кого. Конечно, случай с Барти весьма трудный. Но вы предоставили ей такую жизнь и такие возможности, которых у нее никогда не было бы. И эта очаровательная и умная молодая леди еще займет достойное место в мире, место, о котором не могла бы и мечтать без вас, и у вас будут все основания гордиться ею.

— Вы правда так думаете? — Боже, слезы текут. Почему она плачет? Что с ней?

— Конечно правда. Останься девочка там, где была, она теперь и сама, возможно, уже стала бы матерью. И была бы погребена под кучей грязи, изнурена нищетой, как ее собственная мать. Не слушайте никого. Радуйтесь себе. Тому, что вам удалось. А что касается ваших близнецов, то…

— Мой муж говорит, что они кончат жизнь либо в тюрьме, либо в качестве первых женщин на посту премьер-министра.

— Я бы согласился с последним. Они чудесные девочки. И какие красавицы, как их мама! А Джайлз какой замечательный молодой человек. Вы создали изумительную семью, моя дорогая. Это непросто. И теперь не должны…

— Что не должна? — спросила она. — Скажите мне, доктор Перринг, чего я не должна. Дайте совет.

— Ах ты, боже мой. Опасная штука эти советы, — пошутил он. — Я просто хотел сказать, что вы не должны вредить себе. Вам надо вновь поверить в себя, в свои силы и продолжать жить. Только и всего. А теперь желаю вам всего доброго. Побольше отдыхайте, выбросьте вон сигареты и через месяц приходите ко мне. Если вам, конечно, не понадобится раньше моя консультация. Я всегда к вашим услугам.

Селия подошла к нему и поцеловала.

— Спасибо вам, — с чувством сказала она, — я очень вам благодарна.

Доктор Перринг порозовел от удовольствия.

— Боже правый, — воскликнул он, — не за что. Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. Помните это. По-настоящему счастливы.