Не ангел

Когда ее машина влилась в оживленный поток уличного движения, Мэриголд еще раз оглянулась на огромный, в стиле палладиан[6], дом на Пятой авеню, построенный свекром Дженетт в качестве монумента своему состоянию. Сияли огни, рассекая зимние сумерки, на лужайке у парадного входа стояла гигантская елка. Глядя на нее, Мэриголд подумала: если даже Роберт Литтон и правда любит Дженетт, он должен быть человеком кристальной чистоты, просто не от мира сего, если хоть самую малость понимает, что́ приобретает, беря ее в жены. Однако за те две встречи, когда она видела его, Роберт показался ей весьма далеким от кристально чистого и неземного существа. Признаться, и сама Дженетт была не ангел. Сказать «непреклонная» — значит почти ничего не сказать, трудно подобрать для нее подходящее определение. Мэриголд решила, что довольно беспокоиться за Дженетт, и задумалась о том, знает ли Роберт Литтон, с чем именно ему предстоит столкнуться?

Дженетт Браунлоу было всего двадцать лет, когда она вышла замуж. То была взаимная любовь с первого взгляда. За два года до этого Джонатан Эллиотт увидел ее на балу дебютанток, разглядев на другом конце зала, и сразу решил, что на этой девушке он готов жениться. Дженетт приняла его приглашение на танец, и не прошло и получаса, как она пришла к такому же выводу. Тогда еще Дженетт не знала, что отцом Джонатана Эллиотта был Сэмюэль Эллиотт, основатель банка «Эллиоттс», быстро ставший одним из новых финансовых гигантов Уолл-стрит. А когда узнала, юноша показался ей еще более привлекательным.

На то, чтобы уладить это дело, совсем не было времени: отец давил на Джонатана, чтобы тот женился на дочери его старого приятеля, девушке превосходно воспитанной, но скучной. Дженетт не считалась красавицей, но была чрезвычайно живой, стильной и очень смышленой. И тоже твердо решила выйти замуж за Джонатана.

Три месяца спустя Джонатан сказал отцу, что хочет жениться на Дженетт. Сэмюэлю Эллиотту это не понравилось: о ее состоянии и говорить не приходилось, поскольку ее отец был средней руки бизнесменом, а сама девушка слыла отчаянной и несдержанной особой. Про мисс Браунлоу рассказывали, что однажды после какой-то вечеринки она забралась на макушку одной из статуй в Центральном парке в чем мать родила. А еще говорили, что как-то раз она нарядилась молодым джентльменом и отправилась в мюзик-холл. Для Сэмюэля Эллиотта чары Дженетт не представляли никакой ценности. Ей пришлось терпеливо обрабатывать его целых двенадцать месяцев: льстить ему, развлекать его, просить его советов по поводу своих скромных капиталовложений, тем самым демонстрируя не только свое всем известное прямодушие, но и немалую проницательность, что ему понравилось. В конце концов было решено, что юные влюбленные поженятся, как только девушке исполнится двадцать лет.

После чего Дженетт — уже в качестве жены и члена семейной корпорации — взялась за свою карьеру с необычайной ловкостью и усердием.

Ее единственной проблемой было вынашивание детей. На каждого из двух ее сыновей пришлось несколько выкидышей, а перед появлением на свет младшего, Джейми, у нее родились два мертвых младенца. Пришлось оставить попытку создания большой семьи, о которой она так мечтала. Кроме того, Джонатан, по-прежнему беззаветно ее любивший, решил, что раз у него уже есть наследники, то всю свою энергию жена теперь может обратить на него, своего супруга.

Дженетт, которую утомили мучительные попытки обзавестись детьми, с радостью вернулась к роли хозяйки семейного предприятия. К тридцати пяти годам Джонатан стал президентом банка «Эллиоттс»; когда ему исполнилось сорок, умер Сэмюэль, семья переехала в особняк на Пятой авеню, и Джонатан возглавил банк. Управлял он им превосходно: двумя его величайшими достоинствами были холодная голова и безошибочная дальновидность. Во время паники 1907 года, разразившейся в результате захлестнувших страну спекуляций, когда люди буквально дрались, чтобы забрать из банков свои вклады, Джонатан выпустил обращение, в котором говорилось, что он гарантирует сохранность вкладов граждан. Пока прочие финансовые учреждения пребывали в панике, он оставался спокоен и вместе с Дж. П. Морганом всячески убеждал крупнейших банкиров внести деньги в фондовую биржу. Джонатан Эллиотт поддержал угрозу Моргана, что всякий, кто начнет панику на фондовой бирже и таким образом обострит ситуацию, будет, согласно известному изречению Моргана, «должным образом выдворен», когда кризис завершится. Восемь банков все же лопнули, а с ними вместе пало и множество финансовых учреждений. Но банк «Эллиоттс» был в числе тех, кто выстоял.