Не ангел

— Не глупи, — ответил Джейми и, изрядно напуганный яростью, звучавшей в голосе брата, вернулся в свою комнату горевать в одиночку. Он так толком и не понял, что́ Лоренс имел в виду.

Но Роберт понял.

— Она умерла из-за тебя, — так начал Лоренс. — Она умерла из-за твоего ребенка.

— Лоренс! Ты говоришь чудовищные вещи. — Но чувство вины всколыхнулось у Роберта внутри; та же самая мысль не только приходила ему в голову — она преследовала его во время бодрствования, заполняла его сны.

— Твоя мать умерла от потери крови, — твердо сказал он, пытаясь подавить дрожь в голосе. — Я понимаю твое горе и даже твой гнев, но, пожалуйста, не выдумывай здесь злого умысла.

— Какой там злой умысел, — возразил Лоренс, — простой случай причины и следствия, скажешь — нет? Ты трахнул ее…

— Лоренс! Как ты смеешь говорить со мной подобным образом? Немедленно извинись.

— Извиняюсь за то, что употребил непристойное слово, — произнес Лоренс, голос его был очень спокоен и холоден, — но не за действие, которое это слово описывает. Из-за тебя она забеременела, хотя была уже не молода и не вполне здорова для таких дел, и в итоге она умерла. Не могу понять, как ты способен уклоняться от признания своей вины.

Роберт молчал.

— В общем, — заключил Лоренс, — я надеюсь, что после похорон, на которых, ясно, должны соблюдаться приличия, мы с тобой больше не увидимся. У меня нет желания ни видеть тебя, ни говорить с тобою.

— Мне жаль, Лоренс, — начал Роберт, настолько оглушенный собственным внутренним протестом против сказанного, что едва мог вообще что-то чувствовать, — но нам все же придется встречаться. У нас один дом, одна семья.

— У нас не одна семья, — подчеркнул Лоренс, — Джейми — мой брат, и мы оба — сыновья нашей матери и нашего отца. А Мод не имеет ко мне никакого отношения.

— Разумеется, имеет. Она твоя единоутробная сестра.

— Тогда сформулируем это иначе. У меня нет желания видеть и ее тоже. Так что я был бы вам признателен, если бы вы покинули мой дом по возможности скорее и забрали ее с собой.

— Лоренс, мне кажется, что твое горе в каком-то смысле свело тебя с ума, — пояснил Роберт. — Это не твой дом, это… в общем, это фамильный дом.

— Он принадлежал моим родителям. Теперь он мой.

— Боюсь, что это не так. На самом деле он мой. И… — Роберт пытался оставаться вежливым и разумным, — и, конечно, ты тоже будешь в нем жить.

— А вы в этом уверены? — ехидно спросил Лоренс, и голос его стал странным, а взгляд — хитрым. — В завещании моего отца особо отмечено, что этот дом переходит ко мне. После смерти моей матери. Это фамильный дом Эллиоттов, построенный еще моим дедом.

— Я в курсе. И разумеется, когда я сам… отойду в мир иной, дом станет твоим. А сейчас, повторяю, этот дом принадлежит семье. А я в настоящий момент являюсь ее главой.

— Главой моей семьи вы не являетесь, — процедил сквозь зубы Лоренс, — и, думаю, для вас станет очевидно, что этот дом мой.

— И ты собираешься жить в нем один, сам по себе? Я правильно понимаю? — спросил Роберт.

— Да, правильно.

— А твой брат?

— Он тоже будет жить здесь. Мы с ним одно целое. Так хотел наш отец.

— Ну, это довольно нелепо. Джейми всего тринадцать лет. Ты станешь совершеннолетним лишь через три года. Так что и речи не может быть о том, чтобы вы жили здесь сами по себе.

— Мы наймем слуг. Они о нас позаботятся.

— Лоренс, это глупый разговор, — оборвал его Роберт, — дом мой. И вопрос о том, чтобы я уехал отсюда, не обсуждается.

— Полагаю, — сказал Лоренс, — вам следует побеседовать с юристами.

— А тебе надо идти на войну, если она будет? Ты пойдешь сражаться? — спросил Джайлз.

— Не знаю, — ответил Оливер, который уже не раз за последние месяцы возвращался мыслью к такой вероятности. — Наверное, да, надо. Но все мы должны молиться, чтобы этого не случилось.

— Надежды мало, — заявила ММ. — Я имею в виду — на то, что войны не будет. Можно лишь молиться, если верить, что это поможет.

Она пришла поужинать с семьей Оливера и заодно обсудить, когда они собираются повидаться с Робертом, если собираются. Маргарет и Роберт были очень близки: они родились с разницей в один год и выросли, практически не разлучаясь. Оливер, родившийся позже и уже от мачехи, так и не смог полностью преодолеть этот барьер, хотя старшие брат и сестра его очень любили.

— Бедные мальчики, — сказала ММ, — им, должно быть, так тяжело.

— Ужасно, — уточнила Селия, — и бедной маленькой Мод тоже.

— Да, но у нее хотя бы отец есть. А мальчики дважды осиротели.

— Мне не понравился Лоренс, — сказал Джайлз, — он совсем со мной не играл.

— Он же намного старше тебя, — объяснила Селия, — хотя ты прав. Лоренс действительно показался мне очень трудным. Джейми вел себя совсем иначе. Он славный мальчик. Как они там справляются?

— Полагаю, что заботами Роберта они отлично справятся, — сказала ММ. — Но мне все равно нужно поехать повидаться с ним. Хотя теперь, когда миру грозит война, вряд ли это получится. Сомневаюсь, чтобы корабли стали теперь совершать увеселительные круизы.