(не) беги от меня, малышка (СИ)

Прищурившись, наблюдаю картину, не реагируя на слова стоящей рядом женщины.

Козочка моя.

Наверно, сначала все же в постель. А потом все объяснения.

Или во время.

Да, это – самый правильный вариант. Логичный и беспроигрышный.

Вот только с делами управлюсь.

Стеллу отстраняю от себя, не сказав ей ни слова. С трудом отведя глаза от Лады, выискиваю в зале юристов.

Не нахожу.

Чёртовы игроки!

Разворачиваюсь, иду обратно в холл. Замечаю, как выходит из узкого коридора, ведущего к уборным, молодой Паша.

Паша, запавший на мою Ладу почти с первого взгляда, как, собственно, и Константин Михайлович.

Идёт, тварь, глазёнки хитрые, морда довольная. Быстрым шагом достигаю Пашу и настырно толкаю его из холла обратно в коридор.

Паша понял. Он понятливый, сука. Противиться не стал. Я его в первую попавшуюся дверь запихиваю. Оказывается, в женский туалет.

Да плевать. Припираю к стенке. Предплечьем давлю на шею. У меня тренировки, Паша - дохляк, каких поискать. Краснеет от удушья, хрипит, глазки выкатываются, как у мопса. Мерзко!

– На кого спорили?

Он ответить не может, поэтому ослабляю хватку.

– Лада, – шипит из последних сил.

Я шарю руками по его карманам. Извлекаю маленькую пробирку с порошком. Смотрю на содержимое на просвет.

– Паша, ты для того в фармацевтической компании работаешь, чтобы лекарства без рецепта доставать? – я даже не сомневаюсь, что в пробирке под резиновой крышечкой средство для расслабления доверчивых женщин. – А если бы на ядерном реакторе работал, уран бы подсыпал в стаканчик?

Он не отвечает. Замирает с выпученными глазами. Осознает, сука, ситуацию.

Они же, твари, думали, про них тут никто и ничего.

А мне безопасники еще пару месяцев назад весь расклад по ним сделали.

Я даже с отцом разговаривал. И именно он убедил меня не давать ход делу. Пока что.

Сука, а вот надо было! Но эта ерунда с фальшивыми медикаментами, все на ушах как раз стояли… Не до офисных развлечений, короче говоря.

Вот и запустил процесс.

Но какие твари все же! То есть, идти на подсудное дело, на такой риск… Ради чего?

– На что поспорили? – продолжаю я, от досады и злобы стискиваю зубы.

Уебать хочется, избить до полусмерти, чтобы знал.

– С экономическим отделом на десять пончиков.

Ступор. У меня полный и безоговорочный пиздец в голове после этих слов. Вот сдержанный человек, но такое простить не могу. Бью кулаком в живот и отпускаю, давая Паше согнуться пополам и заныть. Хорошее место для нытья, угол женского туалета.

На прощанье добавляю коленом по тупой башке, и Паша откровенно начинает реветь.

- Чтоб ни слова никому, сука. Тогда, может. Под суд пойдешь свидетелем.

Пробирку отправляю в карман. Выясню, что за порошок, а потом напрягу охрану, чтобы узнать откуда тягают. Если не со стороны, а с нашего предприятия… То все очень и очень интересно. Еще надо вторую сторону разъяснить, с кем из экономического спорили.

И всех вычистить, нахуй. Змеепитомник развели тут.

Вылетев из женского туалета, натыкаюсь на похотливого старика.

– Пётр Григорьевич, – улыбается Константин, – перепутали двери?

Вот как сдержаться?

Но надо.

Одно дело – наедине разобраться кулаками, другое - под камерами бить старика. Даже если он это заслужил.

Политика, мать ее.

– К Ладе не подходи, – спокойно отвечаю я. – И новость для тебя. Горман звонил, на твоё место метит.

Старик сильно бледнеет, стискивает губы.

Разворачиваюсь и ухожу, пока силы есть.

А то сорвусь, наплюю на политику.

Так. Надо продышаться, привести себя в порядок.

И принимать меры по устранению нанесенного ущерба.

Юристов я остановил, но мало ли что может случиться на фуршете?

Хотя…

Лада с родителями стояла, вряд ли настолько обнаглели…

Лечу по ступенькам к залу, чтобы увидеть, чтобы прикоснуться. Ужасно хочется хотя бы дотронуться. Я скучаю, оказывается. Интересное открытие. Волнующее.

А Лады в зале нет.

Никакой злобы на неё не держу. Я знал, что так будет. Она слишком хрупкая, для этого жёсткого фуршета. Одна Стелла до чёртиков своим силиконом напугать может.

– Петя, – противно протягивает караулящая меня Стелла, пытаясь врезаться в меня своим ненатуральным бюстом.

А у Лады такой натуральный. Моя твёрдая мягонькая четвёрочка с тёмными сосками.

– Стелла, я последний раз прошу ко мне не подходить!

Силиконовые губы превращаются в «О», тупышка удивлена.

– А что тАкое? – разочарованно акаеет местная светская львица.

– Аллергия на силикон, – отвечаю я и пытаюсь уйти.

Стелла семенит следом, когда я протискиваюсь сквозь толпу.

– А она заразная? – спрашивает меня женщина.

Я резко останавливаюсь, Стелла нелепо налетает на меня.

Мне остаётся только ладонями по лицу провести. Терпенья не хватает. Именно на себя. Как я мог столько лет в такую дичь свой член пихать. В Стеллу и ей подобным.

Лада! Какого хрена я тебя в двадцать не встретил? Или в двадцать мне нужны были именно такие? Так время изменило меня. С некоторых, совсем недавних пор, я точно знаю, какой тип женщин меня привлекает.

– Да. Не подходи ко мне. Иначе будешь платить за лечение, а это дорого, – рычу на грани срыва, Стелла делает большие глаза и всё понимает.