Не бери в голову. 100 фактов о том, как подсознание влияет на наши решения

Испытывая ломку и тягу к наркотику, прямо перед приемом дозы бупренорфина пациенты требовали в среднем 60 долларов, чтобы отказаться от дополнительной дозы через пять дней. Но, делая выбор вскоре после дозы препарата, они готовы были обменять его уже на 35 долларов. Это поразительно, потому что буквально несколько минут назад испытуемые переживали непреодолимую тягу к наркотику[87].

Вот экстремальный пример, подтвержденный данными большого количества экспериментов, которые показывают нашу неспособность пожалеть самих себя в будущем или учитывать свои переживания в прошлом[88]. Голодные люди выбирают кусок пожирнее, в отличие от тех, кто только что пообедал (я стараюсь не ходить в магазин на голодный желудок). Добровольцы соглашаются выпить больше отвратительного на вкус напитка через неделю, чем могли бы выпить сейчас. Женщины могут не поддерживать обезболивание родов за месяц до них или через месяц после, но в процессе родовой деятельности они считают его необходимым (и это касается как уже имеющих детей, так и первородящих матерей).

Мы не умеем предвидеть свои действия в будущем, равно как и то, что другие будут делать прямо сейчас

Пытаясь понять себя или других, мы действуем одинаковыми методами и делаем те же ошибки. К сожалению, методы, которые мы используем, чтобы предвидеть свое будущее поведение, ошибочны. Мы считаем, что сознание – центр рационального мышления, и, возможно, так оно и есть, только мы часто недооцениваем роль эмоций в своей жизни и жизни других.

Например, представляем ли мы, на что люди в нашем окружении готовы пойти ради денег? Чтобы выяснить это, исследователи разделили аудиторию студентов на две группы[89]. Тем, кто получил зеленую форму, предложили мимически изображать перед всеми разные предметы, например баскетбольный мяч, скотч или компьютер. Студентам, которые соглашались исполнить эту роль, предлагали заплатить пять долларов. Другая половина аудитории получила белую форму. Их попросили предсказать, какая часть студентов в зеленой форме согласится исполнять свою роль.

Учитывая все написанное в этой книге (и сам подзаголовок этого раздела), вы можете предположить, что студенты в белой форме, удобно расположившиеся в аудитории, были склонны переоценивать готовность сокурсников развлекать их своей пантомимой. И окажетесь правы. Они предположили, что таких будет половина, тогда как в действительности только каждый седьмой рискнул за деньги согласиться на роль баскетбольного мяча.

Но дело не в том, что студенты были неспособны сочувствовать другим людям – они не могли сопереживать и самим себе. Также им было сложно предвидеть собственную готовность делать что-то смущающее их, например рассказывать смешную историю перед всеми студентами в большом лекционном зале. За неделю до предполагаемого выступления треть студентов согласились рассказать историю за два доллара. Но когда пришло время это осуществить, только каждый восьмой действительно оказался готов встать и рассказать анекдот. Опасение сделать что-то через неделю кажется не таким пугающим в данный момент, поэтому студенты недооценили свою тревогу, равно как их сокурсники недооценили их неуверенность.

Вы можете заметить страх на лице другого человека. Обычно, когда кому-то страшно, вам тоже становится не по себе. Экспериментаторы показывали студентам страшный клип из «Сияния»{27}, и те почувствовали настоящий страх. Их готовность согласиться на роль рассказчика анекдота через неделю значительно уменьшилась. Внезапно она стала ближе к тому уровню готовности, когда историю нужно рассказать здесь и сейчас. Мы не умеем понимать себя, заглядывая внутрь, но иногда обретаем такую способность, глядя на других людей.

Аргументы в пользу нашего выбора не определяют его

Мы не можем полностью осознавать процесс принятия решений. Зато мы владеем моделью, которая очень хорошо объясняет наш выбор и выбор других. Эксперимент, проведенный в 2002 году в Германии, как раз показывает, как далеко мы заходим, защищая свой выбор, и насколько мы убеждены во всех шагах, которые, как нам кажется, должны совершать[90].

Немецкие исследователи спрашивали добровольцев их мнения о том, должна ли Германия получить постоянное место в Совете Безопасности ООН. Перед началом они представили добровольцам некоторые относительно убедительные аргументы в защиту членства: это поможет воссоединению Германии, многие учреждения ООН находятся на территории Германии, и это будет международным признанием политического вклада страны. Половине добровольцев сообщили, что эти аргументы высказал Герхард Шрёдер, другим – что об этом говорит Эдмунд Штойбер (на тот момент два этих политика были конкурентами в борьбе за пост канцлера).